Услышав много доброго и удивительного о Насреддине, явился к нему некто по имени Авхад ад-дин Кирма- для дружеской беседы и совместных благочестивых - размышлений. После церемонного приветствия, вручения рекомендательных писем и чаепития спросил: ~Что Вам известно, достопочтенный, о Величайшем Элементе, который хранится В сокровеннейших тайниках Всеславного?». Ходжа удивился и ответи, что Аллах, да пребудет Слава его в веках, не пожелал поделиться с ним, Насреддином, сведениями о чудесном Элементе. Ho как же! Вскирал гость. - Ведь о том пишет мудрейший Ибн Массара!» Насреддин пожал плечами. «Ho ведь и ал-Кушайри твердит об Элементе в трактате "О Матери городов и небесной географии"!» Насреддин задумался, пошевелил губами, перебирая в памяти названия прочитанных книг и сознался, что сей труд ему неизвестен. Авхад ад-дин Кирма в отчаянии прошептал: ~Ho ведь и ал- Мухасиби…». Тут Насреддин подскочил на месте, словно его пчела ужалила, и попросил учёного гостя посидеть в одиночестве минуту-другую. Авхад ад-дин Кирмани, донельзяразочарованный визитом, собрался уже восвояси, но в последний момент был остановлен ходжой- уже на пороге: «Кажется, я нашёл то, о чём вы тут говорили. Не угодно ливзглянуть? Гость вытаращил глаза: «Аллах милосердный, да ведь это! ..» «Да, - отозвался Насреддин- оно самое. Правда, Всеблагой не называл его Величайшим Элементом и не поминал имен мудрейших. Если мне не изменяет память, речь шла о том, чтобы «засунуть куда подальше эту штуковину, чтоб дети из нее свистулек не понаделали». Впрочем, я сразу догадался, что это за штука. Сами видите, свистулек из этой штуковины не понаделаешь, зато, насколько удалось выяснить моей супруге, она вполне годится для того, чтобы взбивать сливки и раскатывать тесто».