"…- Да-а, дела, - Смерть покачала головой. - Сколько всего успело случиться за такой, казалось бы, небольшой срок…

- А то, - отозвалась Ват-У, - Конечно. И это только начало, я думаю. Реформация же. Сонни, чую, камня на камне не оставит от всего этого. Как там было, «отречёмся от старого мира», да?

- И не говори. Ну и что, ты-то куда теперь?

- Я-то? Да я что… Слышь, сестрёнка, давай-ка, садись за руль, - Белая Королевская Кошка легонько ткнула закемарившую было Бас-Т в бок: та ойкнула.

- Хорошо. Поспите немного? И кстати, я же не знаю, куда ехать.

- А какая разница, - прохрипела Ват-У, перелезая в пассажирское кресло, - Ты прямо езжай, куда-нибудь да приедешь.

- Ну, как скажете.

- И перестань обращаться ко мне на «вы»! Это приказ!

- Слушаюсь! - Бас-Т улыбалась.

- Вот и ладушки. Вот… Вот там, видишь? Вроде остановка автобусная. Вот там вот остановишь.

- Хорошо.

 

Автомобиль плавно катился по шоссе, шины шуршали свою песню, по радио Чарли «Птица» Паркер тихонько рассказывал об охватившем его любовном настроении, а Белая Королевская думала, и правда, много дивного на свете. Такие, п'нимаешь, пироги. 

 

Бас-Т затормозила возле постройки, действительно напоминавшей автобусную остановку, заброшенную и облезлую. 

 

- Ну что, Котята. - Ват-У улыбалась, - Ну что. Пора мне.

- Иди сюда, поцелую, подруга, - Смерть нежно смотрела на Кошку. Та смутилась.

- Да ну тебя. Вон у тебя там директор валяется, вот его и будешь целовать. А я просто пойду.

- Может, разбудить его?

- Нет, не надо. Будет потом с квадратной головой ходить, как Губка Боб. Пусть проспится, алкаш несчастный, - Ват-У рассмеялась. - Оки-доки, пора бы мне уже. Хелли, Баська, бывайте.

- Будем… - грустно отозвались барышни, - Ты тоже будь, хорошо?

- Буду. Бась, ты уж их там береги, чудиков этих. А то ведь непутёвые они. Я за ними приглядывала, теперь вот это твоя будет забота. Ладно… Знаешь, я рада, что у вас с Рипли всё вот так получилось. Потому что если с Рипли всё получилось, с остальными проблем не будет.

 

Она открыла дверцу, и вылезла наружу, - хрупкая беловолосая девушка в светло-жёлтом кимоно, Дух по имени Исиль. 

 

Смерть открыла окно. Исиль чмокнула прислонённого к дверце психолога; тот тихонько вздохнул во сне. Кошка улыбалась. 

 

- Ну, пока. - она помахала рукой Смерти и Бас-Т, потом быстро отвернулась, и зашагала по дороге, уходившей куда-то вдаль от шоссе.

 

Они долго смотрели ей вслед, до тех пор, пока её фигурка не растворилась в молочном тумане последнего летнего утра. 

 

Потом заработал мотор, и вскоре «Чайка» уже снова ехала по шоссе, и шины шуршали свою тихую песню.

 

А вокруг открывался чудесный вид на… а впрочем, какая разница…" 

 

…

 

"…Его разбудила гроза.

 

Раскаты грома, сперва далёкие, а потом уже грозно звучащие совсем рядом, где-то прямо над крышей «Чайки», и глухая, мерная дробь дождя. 

 

Осень, подумал психолог. 

 

Он сразу заметил исчезновение Белой Королевской Кошки, сразу всё понял. Бас-Т молча вела машину, молчало радио и даже Смерть задумчиво смотрела в окно. 

 

Слёзы текли по стеклу. 

 

«…А что если эта осень - твоя последняя осень? Самая последняя?»

 

Он вытер слёзы рукавом пиджака. Смерть обернулась:

 

- Проснулся?

- Почему ты не разбудила меня, когда она уходила? - тихо спросил директор.

- Она не хотела этого. Сказала, что ты будешь, как это… как Губка Боб. Короче, будешь недоволен.

- Хелли… От меня ушёл мой Друг, которого я знал всю свою жизнь. Неужели ты думаешь, что я был бы недоволен тем, что меня разбудили для того, чтобы с ним попрощаться?

- Прости меня. Кроме того, она же не Ушла. Она просто перешла в другое ведомство. Ты её ещё увидишь… - в её голосе слышалась как-будто бы неуверенность. Вновь прогрохотал за окнами гром.

- Знаешь, Хелли… Все мы просто переходим в другие ведомства. Не умираем, - Духи всё-таки, - переходим. А знаешь, лучше было бы умереть. Потому что я знал бы тогда, что, пройдя Приёмку и Ад, пройдя Реинкарнационную Комиссию, я снова буду жить, и мы снова встретимся с теми, с кем расстались в прошлом. Но наша жизнь куда более безрадостна… Я потерял столько Друзей во всех этих Войнах, что…

- Ну прости, родной. И я тебе обещаю - вы ещё встретитесь. Точно.

- Ты подумай, а? - психолог невесело усмехнулся, - И откуда только такая уверенность? Причём во всём? Знаешь, иногда ты меня просто поражаешь. Иногда я думаю, что и Сияющий Сын Радуги не знает того, что знаешь ты. А? Скажи мне, Хелли? Что ты знаешь?

 

Она отвернулась к окну.

 

- Ничего такого. Просто я очень давно живу, я пережила своё Мироздание, я чорт знает сколько уже живу тут… неужто ты сомневаешься в качестве моего жизненного опыта? А знаешь, сколько я видела таких? Которые расставались, и плакали на смертном одре, жалея только об этом расставании? Знаешь, Гер, я всегда их успокаивала, хотя и не положено. Я им говорила, не плачь. Вы встретитесь снова. Обещаю. И они верили мне, и успокаивались, и умирали с улыбкой на лице. Так-то. А ты… Фома ты неверующий…

 

Они помолчали.

 

- Ладно, прости меня тоже. - психолог примирительно ткнулся носом ей в плечо, - Я просто… переволновался. Знаешь, так это всё… Я так устал. Я сам не знаю, почему. Ведь Яо был прав, ведь был Переход, совсем недавно, и я думал, что теперь станет легче. Ну, так ведь было всегда. Переход - и облегчение. Но на деле оказалось совсем не так. И я не знаю, почему. И никто не может мне объяснить этого. Никто не может сказать мне, эй! Не парься, друг! Всё будет хорошо, я точно знаю, просто сейчас будет то-то и то-то, а потом ништяк!..

- Я тебе это уже который раз говорю, если ты не заметил.

- Да! Но это у тебя получается очень… туманно. И совершенно неясно, что тебе известно, и почему. И говорить ты ничего не хочешь. Так что, выходит, это не сильно лучше неведения.

- Ну извини. Могла бы что-то сказать - сказала бы. Только вот скоро уже всё закончится, и ничего говорить уже будет не нужно.

- Ты меня пугаешь.

- Ой, да ладно. Как обычная девушка может напугать Гермеса Несокрушимого, Великого Духа-Воина? Глупости.

- Ну, если ты обычная, то я тогда даже и не знаю… Ладно, неважно… Бас-Т, ну а ты-то что притихла? Сказала бы тоже какое-нибудь веское слово, так сказать.

- Зачем, Герман Сергеевич? Кроме того, я и не знаю, что могу сказать такого.

- Ну тогда радио включи, что ли.

- Окей.

 

Она щёлкнула тумблером. 

 

«…В сумерках светла темнота, 

Я уже не та, что была, 

В сумерках темна белизна - 

Но тверда вода. 

 

Там за мёртвой рекой 

Смерть гуляет с клюкой, 

Но жива трава 

Под её ногой…» - пропел мелодичный женский голос. Смерть довольно улыбнулась:

 

- О, люблю эту песню.

- Хех, по-моему, ты любишь всё, где встречаются о тебе упоминания, - хихикнул Кастальский, и тут же получил ощутимый удар в бок.

- А тебе что, жалко? - насупилась Смерть.

- Да нет, что ты!

- Вот и хорошо. А так, мне только странно, почему Смерть - с клюкой? Не с косой хотя бы, а с клюкой? Нет, понятно, конечно, что «рекой» лучше рифмуется с «клюкой», но по смыслу получается не очень. А, ладно! Ради самой песни я готова простить эту мелочь.

- М-да, песня… необычная. - пробормотал психолог.

 

А гроза за окном неожиданно стихла. Кастальский даже не понял, что произошло. Просто вдруг стало очень тихо. 

 

- Знаете, у меня такое чувство, что мы скоро приедем. - задумчиво произнесла Бас-Т.

 

Директор смотрел в окно. Нет, пейзаж за ним нисколько не изменился. То же узкое, в две полосы, здорово разбитое шоссе, периодически сменяющееся грунтовкой, та же разнотравная степь за обочинами, то же небо… наверное, то же. 

 

Чепуха какая-то, думал он. Маркус же сказал, Воробьёвы горы. А тут не то что ими, тут и Москвой не пахнет. Пахнет только осенью…"

 

…

 

"…Автомобиль мягко покачивался на асфальтовых волнах, а директор думал: дежа вю? Нет. Больше нет. Уже нет. Теперь я знаю. И моя память тут не при чём. Такого не было никогда? В этом я теперь не уверен. Слишком уж отчётливо я помню этот пролетающий за окнами пейзаж, этот осенний вечер, и эту песню по радио…

 

Впрочем, пейзаж скоро сменится. Мы уже долго едем и, думаю, скоро въедем в Москву. А там и до Воробьёвых гор недалеко. 

 

А потом я свяжусь с Маркусом, и он покажет мне путь к этому своему секретному кафе. А там нас встретят Друзья. 

 

Валя пришёл вместе с Шанталь. Рипли и Хантеру, видно, надоело пить пиво в офисе, кроме того, Рипли вызвонил и встретил Димку с Натальей и Никой. Джин сказал, что он звонил Збровски - хотя я сильно удивлюсь, если ему-таки удастся вытащить этого рака-отшельника из своего Инженерного Отдела. А ещё, обещал прийти Сильвестр Ионович Духосошественский, который работает нынче в Колыбели, в Научном отделе, консультантом по Параллельностям.

Правда, Вааритель и Исиль не уверены, что смогут прийти. Впрочем, что ж поделать, у них работы куда больше, чем у нас…

 

Как радостны эти встречи! Шанталь обнимает своего Учителя, Димка и Наталья просто светятся от счастья, Ника довольно улыбается в усы. Рипли и Хантер сидят за столиком в сторонке; первый поглядывает на Друзей с долей скептицизма и будто бы усталости, видать, замаялся там, на работе; а второй - с опаской, а вдруг всё-таки не примут, а вдруг отвергнут? 

 

- Эй, Хантер! Рипли! А ну тащите свои задницы сюда! И не бойся, док, мы тебя не съедим!

 

Хантер смущённо улыбается, Рипли пожимает плечами, мол, ну что с вами такими поделать, но и на его губах играет лёгкая улыбка. Джин пьёт сакэ, как обычно не пьянея, чего нельзя сказать о Дике, который мало того, что всё-таки приехал, так ещё и успел когда-то напиться! А впрочем, много ли ему надо, этому затворнику? 

 

А неподалёку, за столиком возле окна сидят и улыбаются двое. Один - Ангел, причём рыжеволосый! 

 

«Вот мог ли ты подумать, Вертиго, каким ты станешь? А вообще, ты ведь и был таким когда-то…»

 

А вторая - хрупкая девушка-Дух. По чёрной форме Особого Колыбельного Отдела стекают длинные белоснежные волосы. В голубых глазах - радость пополам с печалью, перемешать, но не взбалтывать. 

 

Рядом с ними, за соседним столиком расположились Сонни, Сияющий Сын Радуги, ныне пребывающий в антропоморфном своём облике, многими позабытом, но Кастальскому особенно привычном и дорогом, и Луу-Ван, Великий Дракон, в том же самом своём облике дедушки Луу. Они о чём-то негромко переговариваются, и улыбаются, глядя на Друзей. 

 

Димка рассказывает о своём совершенствовании, как художника. Если верить его словам, всё дело в золотом сечении, образуемом Точками Гармонии. Духосошественский внимает ему с огромным интересом.

 

Наталья и Шанталь вовсю щебечут о чём-то своём, девичьем, и даже странно, что подруги не виделись так долго. 

 

Валя и Алистер пьют что-то, кажется, какое-то чешское пиво, притом Рипли что-то горячо Вале втолковывает, а тот смотрит на Друга чуть снисходительно, но с любовью.

 

Джин и Хантер сидят и, видно, что-то вспоминают. Может, тот Умирающий Мир, где Сердце Монстра могло начать уничтожать все Миры Радуги? Может быть… 

 

А Смерть о чём-то разговаривает с Маркусом. Интересно, о чём?

 

- Не мешай им, Герман. Пусть. Понимаешь, она должна ему объяснить, что ты больше не Гермес. Думаю, это не так просто, как кажется. - Яо сидит напротив Кастальского, - Давай я лучше предложу тебе совершенно особенное сакэ, которое крайне редко достаю, ибо берегу для особых случаев?

- А, давай! Правда, Яо, не уверен, что смогу оценить его по достоинству! Ибо я, кажется, снова набрался… но сегодня мне можно! Потому что сегодня у меня День Рожденья! И у Смерти, кстати, тоже! Так-то…

 

Китаец качает головой, и улыбается…"

 

…

 

1.03.1996 - 15.12.2011