Нашёл дико старый сидюк с фотками из Ирокинды. Что-то так на ностальгию потянуло… Решил начать выкладывать цикл «Ирокиндинские хроники». Насколько меня хватит, не знаю. В принципе, к «Ирокиндинским» можно отнести и «Китайские грамоты», и рассказ про наш весёлый вагончик с магнитофоном «Весна», и стихи «Когда б вы знали…», так что будем считать, что этот рассказ уже пятый.

Итак, для тех, кто ещё не в курсе. Ирокинда – это золотодобывающий рудник на севере Бурятии, в 70 км южнее «столицы БАМа» - посёлка Таксимо. Правда, жители посёлка Тында утверждают, что столица БАМа находится у них, но нас эти столичные разборки мало касаются. И вот, на этом расположенном в горах руднике я провёл… ну, не сказать, чтобы наилучшие, но не худшие годы жизни – это факт.

Брачная ночь

Впервые приехав на рудник, я был сразу прикреплён к бригаде «пылесосников». Кто такие пылесосники? Ну, чисто логически, это те, кто работает на пылесосе. Не, официально он называется «Вакуумная установка Trans Vac какой-то-там-номер», но все его называют «пылесос». Кажется, Хайнлайн высказал мысль о том, что если нечто выглядит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, то это следует называть уткой. А если назвать это букетом роз, оно от этого крякать не прекратит. Вот и здесь. Смысл в том, что есть агрегат, на одном конце которого стоит установка, всасывающая воздух, на другом – гофрированный шланг класса «говносос» с приставленным к нему пылесосником, а между ними проложены пластиковые трубы. И по этим трубам всасываются кусочки руды. Пылесос, он и есть пылесос.
Работёнка это не то чтобы сильно интеллектуальная, но дико нудная, потому как приходится ползать, согнувшись, таская неудобную гофру. Спина болит после этого адски.
Рабочая смена длится 10 часов (подробности в стихотворении про «Когда б вы знали…») Но есть одно «но». Смены дневные и ночные отличаются самым кардинальным образом. Днём на поверхности и в шахте можно нарваться на начальство, которое вечно недовольно, вечно требует того, второго, третьего, пятого, десятого… Как зашёл в 8.00 в шахту, так в 18.00 и вышел. А ночью – лафа. Ночную смену, с молчаливого согласия начальника участка, который тоже всё прекрасно понимает, не грузят никакими вспомогательными работами. Сделал по быстрому необходимую норму (так называемый цикл бурения) – и наверх, сладко спать. Поэтому все любят в ночную работать. Обычно разбито так: пятнадцать суток дневных, пятнадцать – ночных. Но у нас на пылесосе из-за некоторых организационных неувязок получилось так, что Димка Букин, большой (во всех смыслах) и очень весёлый человек, только-только устроившийся на рудник, полтора месяца работал в дневную смену и находился уже на грани нервного истощения от постоянной напряжёнки. И вот – УРА! – он идёт в ночную смену. Сменная бригада – 3 человека. Я, Димка и Вовка. Мы с Вовкой уже в ночной смене плотно обосновались, Димка, как уже говорилось, в первый раз. На вечернем наряде начальник участка сказал: «Дмитрий, поздравляю, у тебя сегодня почти что первая брачная ночь». Пошутил, блин. Поржали маленько. Залезли в шахту в 8 вечера, с твёрдой уверенностью часа в 2 ночи вылезти назад. Димка радостный, счастливый, работает с утроенной энергией, так что к часу ночи нам осталось нагрузить один вагон. Работы – минут на 40. Вдруг – БАМ! – сдыхает пылесос. Просто отказывается включаться. При мне такая неприятность первый раз случилась. Вовка, как самый опытный, со вздохом сказал, что эта беда у них уже была, и геморроя тут часа на три. Угу. Накрылась мечта о раннем выходе. Больше всех возмущён Димка. Потому что его как раз и загнали пылесос чинить. Как водителя-механика по военной специальности. Шланги там кое-какие полетели… Система несколько не предназначена для починки в полевых условиях, поэтому сам Димка под пылесос влазит, а вот его каска с фонариком – уже нифига. А без фонарика там темно, как в… кхм, как в шахте. Поэтому мы с Вовкой снимаем фонарики с касок и подсвечиваем ему, по дороге наслаждаясь виртуозными пассажами:
- о двух придурках, которые не могут подсветить, как надо (мы, то есть);
- о шлангах в пылесосе, которые не соединяются;
- о пылесосе в целом, который не работает («Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!»);
- о начальстве, которое этот пылесос придумало притащить в шахту;
- о самой шахте в целом;
- и о (апофеоз!) себе самом, который какого-то хера в этой шахте забыл.
Привлечённый звуками явно не производственного характера (потому как, когда пылесос включен, ничего больше не слышно, а тут явно различимый мат), на наши огоньки заглянул ночной мастер. В принципе, задал вполне логичный вопрос: «А что тут у вас происходит?». В ответ из-под пылесоса вылез Димка, и страдальческим голосом сказал: «Что происходит?! Не видишь, что ли? У меня первая брачная ночь!!! Я вот тут трахаюсь, а эти двое – свечки держат!!!». Десять следующих минут мы с Вовкой нормально «свечки держать» не могли по причине постоянно прорывающихся «хи-хи!», что ещё больше злило Димку. Вышли мы только в 5 утра. Брачная ночь получилась у Димки что надо!

К слову сказать, последующие ночи тоже не были спокойными. Карма, видимо, такая. На нас выпал и демонтаж пылесоса, и вывоз его из шахты… Но это уже совсем другая история.