Мой милый друг, я могла бы писать тебе длинные письма на многочисленных листах бумаги, но толстые конверты с пометкой “в соседнюю комнату” не пролезают в щель под дверью. Мне пришлось бы отбросить в сторону все свои гордость и страх и, преодолев пространство густого воздуха в пять метров, протянуть тебе пачку писем (я обязательно перевяжу их лентой) со словами “получите-распишитесь”. Я бы хотела иметь маленького почтальона, что забирал бы мои гневно исчерканные листы и свежие, с еще непросохшими чернилами, приносил их тебе; но я не гневная…

Знаешь, порой написать много проще, нежели сказать.

Я бы о многом тебе писала, но ты говоришь, что иногда не понимаешь меня. И тогда я хочу открыть все ящики стола, спешно достать из них все мои записи на помятых листах и, исчеркав вдоль и поперек, переписать, передумать их заново. Я хочу писать, чтобы ты понимал меня; я не хочу писать, если ты не понимаешь меня.

Отчего-то я верю, будто и вправду умею писать, будто имею к тому склонность, и мне очень хочется, чтобы ты также верил в это. Не удивлюсь, если однажды вдруг окажется, что долгое время я плела вокруг себя искусную иллюзию вероятности своего таланта. Ведь я вдруг сочла сегодня, будто во многом подобна юной героине Уальда, что так прекрасно жила жизнью своих многочисленных ролей, пока любовь не открыла ей глаза на мир сущий и не сделала ее пусто-счастливой. Я счастлива, слишком полно счастлива, и от того слишком многое мне стало ненужным.

И все же я бы писала тебе. Стал бы писать ты мне?..