Прости, милый друг, что столь давно не пишу тебе. Ты забыл обо мне, забыл мои пальцы, золотые локоны выцвели в пыль – вот как забыл ты меня. Серые призраки прошлого - не они ли остались тебе обо мне?

Сегодня я стану писать тебе из Девоншира, и потому ты спишешь мое молчание на работы почтовых служб. Ведь не правда ли, ты получишь мое письмо, когда в окна твои станут литься золотые паутинки лучей осеннего солнца, когда небо покроется сталью и мир вокруг обернется пожаром? Пергамент шершаво хрустит, а в Девоншире с кустов, что обрамляют поляны, облетели листья, и те обнажили багряно-красные ветви. Я люблю ласкать их руками в свете закатного солнца, и мнится, что по телам их разливается негреющая душу кровь – так холодны они. Мне до хрипоты жаждется читать им стихи из потрепанного сборника в обтянутой шелком обложке, обжигая горло стальным воздухом.

Я люблю кружиться под холодным в стали неба солнцем с ветром наперегонки – по телу разливается давно забытая мелодия для фортепиано и скрипки, такая, что может вспомниться лишь при желтых листьях, парящих в прозрачном воздухе. Знаешь, мои пальцы уже мерзнут, а от того прячутся в длинные рукава; я бы погружала их в твои волосы, полные огненных зайчиков, но ты столь далеко. И потому я стану напевать тебе песни каплями дождя – ты подставишь им лицо и вспомнишь меня.

Мой милый друг, мне казалось вся осень у нас на ладони – покоится багряным листком. Но извечный страх перед ветром, что сдунет и унесет его в даль подтачивает сердце. И я вновь пообещаю поймать его за краешек – я напишу тебе каждую черточку моей осени.

[700x463]