Где-нибудь в начале 80-х завидев знакомца
и в довесок - "знаменитого" и у всех на слуху пиита,
уже дважды лауреата премии Ленинского комсомолу
и еще одного "сукиного сына",
я с заметной прыткостью перескакивал улицу
на противоположную панель.
Те, кто в начале 60-х (двадцати трех лет отроду)
в редакции журнала "Юность"
друг другу приговаривали: "Старик, ты - гений!",
двадцать лет спустя
(к своему сороковнику)
обращались, как правило,
в багровоносое, плюгавое, побирушное
и душевно крайне растрепанное существо.
О феерическом "начале"
и стотысячных тиражах,
девицах, отдававшихся пииту
на ступенях писательского дому,
оставались только "радужные" воспоминания,
а как итог - почти полное личностное развоплощение:
вместо человека - какие-то шизоидные куски
разнородных личин,
застарелая, и потому весьма зловещая, мания величия,
а внутри грудной клетки -
все продолжающий тикать механизм,
взведенный на вот уже скорое самоуничтожение...