от DairWolf
Этот цикл мы с друзьями задумали еще в 2005 году и поместили в мой днев, но теперь я решил, чтопора его перенести сюда :)


От авторов

Для Вас, читающих эти страницы – это похоже на ещё одно произведение в жанре "фэнте-зи-экшн". Но для тех о ком это написано это их жизнь. Для тех, кто пишет – эти страницы единственный кто выслушает до конца и останется "благодарным слушателем". Всё что здесь написано уже произошло для авторов, героев, и произойдёт, или вплоть до последней точки, или с какими – то расхождениями для остальных. Рано или поздно всё сбудется, так должно быть, и так будет.
Эпигон это цикл отдельных рассказов и просто строк, объединенный жизнеописанием сквозных персонажей и написанный нами, теми, кто прожил вместе с ними их жизни, пережил вместе с ними горе утрат, разлук, поражений, радость побед, смерть и новое рождение. Пусть не удивляет читателя различия в стилях. Все мы разные. Каждый видит мир по-своему и хочет донести его таким, каким увидел.
Пусть читатель не будет строг к нам и воспримет все здесь написанное, как оно есть. Ибо сказано: «не судите – дабы не судимы будите». И вообще, если сможете пережить что-либо подобное, сами сядьте и попробуйте описать это, а мы потом почитаем…
А вообще мы рады будем увидеть ваши отклики на наше творчество. Только грязные сапоги просьба оставить за порогом.




ΕΠΙΓΟΝ
Эпигон

Хроники времен, которые уже никто не вспомнит.

0 – 1500000000



ПРОЛОГ


Эпигон (с греч. – Επιγον, на лат.– Epigon) –
рожденный после.
Существо, осознающее себя,
может считаться живым.

Эпигон – сущность транспланового уровня антихтонической принадлежности с неоднозначной хронофизической характеристикой без ретрогенетического синдрома с прогрессивным вектором индивидуальности.
Для Вас читающих эти страницы кто пережил этот абзац.
Эпигон – с греческого означает рожденный после (хорошая мысля – приходит опосля – это про меня). Вот и я родился после ниже описанных в этих хрониках событий. Это время измеряется не годами и эпохами, а Движением Мира. Ну, так вот, к этому Витку не осталось ничего и никого бы то ни было Человеческого и в Смерти. Переходов случалось мало, установилась значительная Передышка. Вся прежняя Система Предвечного рухнула, обратившись в Прах. Конечно же, это произошло не без помощи тех Личностей, которых я опишу далее.
Но сначала о себе. Мой облик и суть не имеет значения, это зависит от того, где я нахожусь и целей, которые преследую. Я хроникер. Последний летописец одного из многочисленных некогда существовавших орденов, канувших в лету, по вине тех о ком я здесь пишу. Пытаюсь восстановить историю былых эпох и миров. Иду по следам этих «людей» (в кавычках), собирая крупицы информации о тех личностях в руках, которых находились судьбы миров. Для них не было ни жизни, ни смерти. …Ибо, родившись однажды, они живут до тех пор, пока это житие им не надоедает,… Они не были людьми. Хотя и жили среди них временами, как бы навещая дальних родственников. Пытаясь втулить этим существам как должно жить, чтобы превзойти самого себя. Но эти пни космической эволюции все пропускали мимо ушей.
Как сказал один из них: «Им хоть в бровь, хоть в глаз, хоть промеж оных, все равно как об стенку горох, металлический, типа дроби или картечи, что тоже неплохо. Хоть кол на башке теши все равно все переврут, переиначат и сделают все по-своему, как обычно через задницу».
В мирах, в которых жили они, и где родился я сам, ценится не сила, а СИЛА. Чтобы понять ЕЕ нельзя быть человеком. Кругозор человека мал. Он не в состоянии осмыслить и оценить весь тот объем информации и возможностей, который предоставляется для его доступа. Человеческий закон гласит: «клюй ближнего, гадь на нижнего», а что делать ему, если существует не только верх и низ, а еще и по диагоналям?.. Перестать быть человеком, перейти на следующую ступень развития, перестроить свой разум, мировоззрение, привычки и понятия. Преодолеть законы и воз-нести себя над ними. Создать свои миры и законы. «Изменить себя, не изменив себе. Если прин-ципы мешают надо менять принципы. Любая эволюция заканчивается революцией», – так говорят создатели этих самых принципов.
Они преодолели человеческое бытие, и вышли за Край, который не видно. В смысле за ВИДНОКРАЙ. А невидно его тем, кто не желает перестроиться, прекратить свое человеческое существование, и стать тем, что они есть на самом деле. А оно есть, этого нельзя не заметить. Человек человеку, как это все может показаться банально, все же, ВОЛК. А Волкам надо ЕСТЬ. Они не могут не ЕСТЬ. В мире нездоровой человеческой конкуренции тот кто снизу ропщет на тех кто сверху, и кусает их за пятки. Подгребает под себя, и лезет по еще не остывшему трупу наверх, где получает в нос пяткой от того, кто залез раньше. А эти, не человеки уже, потоптали не только тех, кто в низу, но и тех, кто наверху. Они шли по головам тех, кто лез по трупам вверх. Поправ все мыслимые и немыслимые законы, ОНИ шагнули за ПРЕДЕЛ. А я последовал за ними, так как это моя жизнь. Я видел те горы трупов, которые ОНИ создали, и опустошенные земли и целые миры, где даже трава не росла на протяжении нескольких поколений, через которые ОНИ прошли. Я родился для того, чтобы увидеть и описать ВСЕ ЭТО. Этим вот и живу.
Я – Эпигон, рожденный после, после Них, после Их жизни. Смерть – это дорога, по которой уходят даже Боги . В присутствии Смерти все становится СИЛОЙ , а Их Жизнь – это Охота на эту СИЛУ. Знающий дорогу – пройдет ее. Они прошли, и я прошел. Жить, не умирая под силу не каждому Богу, потому как Мир не стоит на месте, не будешь меняться – умрешь. А стоя умирают только деревья. На счет Древа Жизни и Смерти не знаю. Порой выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто успел спрятаться. Это ЗАКОН. Никогда не поворачивайся спиной, а заходи со спины. Победа ради победы, а не ради сражения. Главное не победа, а участие – это для слабых. Закон выживания – Победить, а не биться. Историю пишет победитель, то есть тот, кто остался жив и он же продолжает ЖИЗНЬ. Жизнь это религия, а Смерть – Бог. А Бог орехи дает только беззубым. Тот, кто с клыками, живет долго и спокойно. Вот ОНИ тем и живут очень, очень долго. Бог всегда дает всем то, что просят, только это не всем по зубам, так не надо просить то, что под Силу сделать самим. Зачем обращаться к нему, ведь не боги горшки обжигают.




Утро
«Умираешь когда хочешь,
а не когда можешь»
«Жизнь не кончается – она надоедает»

Туман висел плотным саваном над руинами города. Этот город был настолько стар, что даже тени его зодчих давно почили в небытие. Древние камни укрылись под толстые покрывала изо мхов и лишайников. Лишь изредка, нарушая его целостность, на поверхности показывался то там, то здесь некогда ослепительно белый гранитный бок глыбы бывшей некогда стеной или колонной. Сырой густой утренний воздух был насыщен пьянящими ароматами множество цветущих растений. Здесь все цвело круглый год, и даже по нескольку раз в год. Здесь привыкли гордиться своими садами и оранжереями. Здесь как нигде свободно уживались прекрасное и смертельно опасное. Мертвую тишину изредка нарушали таинственно-завораживающие песни неведомых существ. Толстый слой пыли, покрывавший плиты улиц, уже забывших звуки шагов жителей некогда прекрасного города, хранил в себе лишь редкий след тех, чьи голоса изредка нарушали его вечную тишину. Дорог к нему уже не существовало, да и само название древнего города «Зертан» почти стерлось из Памяти Мира. Его помнили те не многие, чья память хранила в себе его рождение. И те кто, несмотря ни на что, все же нашел сюда дорогу. Чьи редкие посещения тревожили благородный сон древних камней.
Вдоль разрушенной стены сада бесшумно двигалась тень. Этот сад был самым большим и располагался в самом центре этого города. Его красота и завершенность превосходили все самые совершенные сады во всех мирах и вселенных. Даже сейчас, когда все вокруг было в запустении в течение многих эонов лет, этот сад мог поспорить за право лидерства с каким угодно произведением садоводческого искусства.
Путь тени лежал к высокой арке, скрывавшей в своей глубине вход в сад. Створка решетчатых металлических ворот показалась из тумана. На ней висел покосившийся фрагмент стального барельефа, вторая половина, которого была втоптана в расколотые плиты мостовой перед ними. Подойдя, ближе он увидел, что другая створка была напрочь вынесена вместе с частью каменной кладки арки и стояла прислоненной к статуе в глубине сада.
Среди цветущего благолепия этого сада стояло множество статуй из белого камня. Древние мастера обладали таким совершенством, что их творения выглядели живыми. Иной раз казалось, что они сейчас сойдут со своих постаментов и начнут жить. А может быть, уже живут.
Осторожно пройдя ворота, тень обрела свои очертания. На его лице была безликая серебреная маска. Единственное, что еще было на нем из одежды – белая тога из пантея Он остановился в центре сада у обросшей мхом белой глыбы камня. Гладкая ровная поверхность как нельзя лучше подходила для его целей.
Уверенно пройдя через небольшую площадь к воротам, в сад вошел человек в сером балахоне, в руке его была трость. Глубокий капюшон закрывал лицо. По движениям, было видно, что он знал куда идет, и ничто не могло свернуть его с намеченного пути. Его чувства были обострены. Каждая встреча в этом саду некогда не предвещала ни чего хорошего. И сейчас он шел и не знал, чего ожидать.
Дуновение ветра разорвало пелену тумана. В образовавшейся прорехе возник и опал, стерев пыль с плит мостовой, огненный шар, образовав круг зеленого пламени. В центре круга стояла высокая фигура, закутанная в черный кожаный плащ с капюшоном, покрывавшим голову. Из-за плеча выглядывала металлическая рукоять секиры. Он пересек площадь и вошел в ворота. Эхо его шагов еще долго металось по улицам пустынного города. Пройдя арку, он направился, к двоим стоящим в центре сада.
Четвертым в ворота тихо вошел человек, облаченный в белый балахон. Не где, не задерживаясь, он прошел вглубь и присоединился к остальным.
Следом, неторопливо под арку прошагал некто одетый в потертую кожаную одежду. На его поясе висел короткий меч с бронзовым эфесом и широкий нож. Направляясь к собравшимся, он достал из кобуры пистолет и одним выстрелом разнес огромную статую.
Никто из стоящих, даже не повернулся на звук выстрела так беспардонно разорвавшего безмолвие этого загадочного места.

Тишина повисла над садом. Они долго изучали фигуры друг друга, не двигаясь и не говоря ни слова. Слабый ветерок мягко трепал листву и одежду этой пятерки, но не мог разогнать плотную пелену здешнего тумана. Их взгляды пересекались, на мгновение, задерживаясь, и разбегались, что бы встретиться с другим. Иногда кто-то из них коротко кивал или поворачивал голову как бы в отрицательном жесте. Их состояние походило, если посмотреть со стороны, на безмолвную беседу.
Тихий металлический звон нарушил тишину. На плоской поверхности камня появились кубки из блестящего металла по числу прибывших. Несколько запечатанных глиняных кувшинов и деревянных блюд с кусками парящего мяса, хлебом и сыром заняли середину камня. Вокруг импровизированного стола, роль которого играл этот древний монолит, они и расположились на ворохах шкур и шелковых подушках.
Утолив первый нечеловеческий голод, каждый из них мог буквально сожрать быка, что они впрочем, каждый раз и делали, продолжили неторопливую беседу. На импровизированном столе продолжали появляться и исчезать блюда. Они насыщались, не спеша, как бы впрок, как это делали древние герои. Последний раз вот так вместе они встречались более двухсот лет назад. Поглядев на них со стороны, невозможно было понять кто они друзья или враги, что их объединяет вместе.

Ну, вот очередь дошла и до меня. Я Эпигон, последний летописец этого времени. Вот лежу тут уже несколько дней и жду эту пятерку. Накопившаяся усталость сморила меня в сон. Очнулся же я от оглушительного выстрела, и вот с этих пор наблюдаю за ними. Впрочем, для этого я и приперся сюда. За это время здесь появлялось только одно существо – морула. Но я упустил его из вида, и оно где-то притаилось. Насколько я знаю это племя, создал Мерген. Цели его появления не однозначны, хотя можно предположить, что пришел он сюда для защиты своего хозяина. Заметить его почти невозможно. Встраиваясь в структуру среды, оно становиться недоступным для восприятия окружающих. А, находясь под защитой своего хозяина, оно незаметно даже для НИХ. Меня это соседство очень настораживало. Все время чувствуешь присутствие и не можешь понять, кто на тебя смотрит, и что ему велели здесь делать.
Недоверие в ИХ среде является делом обыденным. Они знают друг друга с рождения, по-этому и не доверяют никому. Влияние ИХ простиралось на несметное количество миров и вселенных, но все же мироздание полностью ИМ не принадлежало. У каждого из них своя стезя. И она настолько извилиста, что их пути часто пересекались и конфликты между ними перерастали в конфликты между мирами, иногда даже гибельными для последних.
На данный момент ОНИ достигли пика своего могущества, и как бы дальше идти некуда. Впрочем, и Мир движется к закату, и в принципе нет той силы, которая вдохнет в него новый Смысл.
Последним из пришедших был личностью весьма примечательной, бродячим демоном в человеческой шкуре. Его жизнь настолько длинна, как дорога, по которой он вечно скитается. Но этой дороги он и не видит. А несется сквозь вселенную, словно звездный ветер. Являясь, Ракшасом по сути своей, он самый непредсказуемый из этих пятерых. Он впустил в себя демона-ракшаса, одолел и обрел его Силу. Вооруженный до зубов не только оружием, но и демонической магией, он кидался во все конфликты, про которые только мог услышать. Выходя из очередной передряги, тут же встревал в другую. Так и проходили война за войной, эпоха за эпохой.
Тот, кто вошел перед ним был Расстриг. Среди пятерых он являлся неприметной и незначительной фигурой, по той лишь простой причине, что ему было ДО ВСЕГО И ВСЯ, как и подобает впрочем, отшельнику. СИЛОЙ он обладал немалой, замешанной на Мертвых. Некромант, равнодушный ко всему живому, он познал холод Мировой Бездны. Он никому не помогает и не просит о помощи.
Старшим из них был третий. Во многих мирах его знали под разными именами. Благо по-топтал он их немало. Пройдя путь от адепта до Вершин Силы, познал ВЛАСТЬ. Находясь в погоне за Силой, словно бешеный волк, кидаясь на всякого, кто попадется на Пути, снискал себе имя и титул Лорд ДаирВольф. Устав, пошел в Мир. Пройдя жизнью кузнеца, целителя, наемника его след затерялся. В конце времен вернулся к вершинам, дабы остановить закат. Знания и ВРЕМЯ сделали из него бессмертное существо, возведя в степень Хранителя.
Путем меча, с тонкой гранью, между жизнью и смертью, по миру шел второй, имя которому было Ванкан. С помощью мастерства и искусств он уверенно двигался к совершенству. Это его стремление походило на маньякальный синдром. ОН был самым опасным мастером смерти, оставив без Надежды саму ПОБЕДУ. Он Миротворец, существо, стремящееся к Свету, который все убивает.
Незаметно со спины, в мир зашел первый. Безликий ОХОТНИК быстро и коварно уничтожал всех на своем Пути к СИЛЕ. Его имя Мерген Ксай. После ухода Хранителя он занял его место, поднявшись еще выше. Это он повел Мир к закату. Охотясь за Силой, он приобрел огромную власть, а вот врагов не нажил, точнее они не знают о нем ничего.
Их СУДЬБА была черной полосой в ЖИЗНИ МИРОЗДАНИЯ, в течение полутора милли-арда лет.

Вижу, они рассаживаются за своим импровизированным столом для очередной ритуальной трапезы. Летописи с легендами о них я отыскал на Сакрале-4, в разрушенном храме Волхрана. Трудное было дело, пришлось глотать вековую пыль полгода. Плиты из бронзия я, конечно, унести с собой не смог, но запомнил все. Там было написано о четырех, за исключением Мергена. Согласно этим записям они все были из одного древнего, как сам Мир, племени – рмоахлов, драконоволков. Выглядели эти сверхсущества, как белые волки со змеиными глазами. От человека в них только вредные привычки, и то приобретенные вследствие тысячелетнего общения с людьми, этой мразной и никчемной цивилизацией. Это оборотни, принимающие другой облик для необходимости. Жизнь их это охота – Охота на Силу. Хотя вместе они редко охотились. Обладающие первомагией они способны разрушить саму пустоту или создать ее. Они пожирали или уничтожа-ли любую Силу, на которую охотились. Хранитель этого племени ДаирВольф. Кстати, этот храм, в котором я нашел летописи, был построен в честь одного из них – Хранителя, хотя он сам об этом может и не знать, за чем ему такие мелочи. Об этом наверняка знает Мерген. Он в курсе почти всего, что происходит, но о нем самом не знает почти никто. Маска скрывает не только его личи-ну, но и душу, если она у него есть, судя по делам его, может и не быть.

Облокотившись на шелковые подушки, Мерген задремал.
Ему виделась последняя охота: «…мощный удар топора решил исход лесного поединка охотника и жертвы. Лезвие глубоко вошло в голову рогатого монстра. Охотник недовольно рыкнул. Трофей испорчен, придется взять только рога этого хищника. Начинался дождь. Мерген спешил, не хотелось ковыряться в грязи…».
Худое тело охотника в маске расслабилось, наслаждаясь отдыхом. На нем не было украшений. Из-за пояса выглядывала массивная рукоять широкого ножа. Боевой топор лежал на камне стола. Солнце показалось над уцелевшей стеной ограды сада, и его первый луч скользнул по маске. Ксай вздрогнул. От этого непроизвольного движения его рука соскользнула на стол. Послышался скрежет, как металла по камню, и на гладкой поверхности остались свежие царапины от его когтей. Отразившийся от маски солнечный блик, скользнув по лезвию топора, и скакнул на стол. На лезвии проявился невидимый до этого узор. Находясь в тени Мира, это существо обладало огромной властью и Силой.
Справа, от Мергена, расположился отшельник. Взяв со стола всего понемногу, он оперся об него спиной. Сняв бронзовую маску, Тулх приступил к трапезе. Лица его не было видно из-под глубокого балахона с золотистой окантовкой. С собой он ничего не носил. Был всегда тих и сдержан.
Ракшас был высок и плотно сбит. Подхватив кувшин с вином, присел с другой стороны от Мергена. Сделал большой глоток и стал молчаливо чистить свое оружие. При нем постоянно был большой арсенал. Его темные глаза весело смотрели на окружающих. Поверх одежды из кожи дракона висел бронзовый талисман, наполовину скрытый широкой перевязью. Черные волосы па-дали на смуглую кожу. Его веселье нарастало с каждым глотком.
По другую сторону камня сидел Хранитель. В упор, разглядывая остальных, и медленно пережевывал кусок мяса, обильно заливая его вином. Вина он мог бы выпить очень-очень-очень много.
Его плащ лежал за спиной бесформенной кучей подкладкой наружу. Изнутри он был ото-рочен белым волчьим мехом. Солнце играло на блестящей шерсти и казалось, что это не подбойка, а живой зверь лежит за спиной хозяина. Длинные седые волосы прикрывали широкие плечи. Над зелеными глазами ведуна нависли космы пепельных бровей, рот обрамляли, аккуратно подстри-женные борода и усы. На нем была рубаха серебристого цвета, сотканная из шерсти неизвестной твари, добытой недавно на охоте в Адских Лесах, расстегнутая на груди. Черная кожаная безру-кавка из шкуры язатта, отороченная тем же мехом, что и плащ. Неизменно кожаные штаны черного цвета были заправлены в такие же черные сапоги. Из-за голенища сапога, над коленом выгля-дывала рукоять кинжала, обмотанная кожаным ремешком и металлической нитью. Ее венчала голова волка с рубинами вместо глаз. Талию обхватил широкий пояс из кованых пластин. На шее висел на массивной цепи серебристый медальон с ликом демона. По левую руку, рукоятью к сто-лу, лежала громадная секира. Ее форма была похожа на крылья летучей мыши. Длинная граненая рукоять заканчивалась острым четырехгранным наконечником.
По соседству с Хранителем расположился Ванкан. Его имя переводится как «первый камень», «человек – камень», «камень – странник», а проще «точильный брусок». Среднего роста. Выглядел человеком средних лет с седыми волосами до плеч, с мягкими, но суровыми чертами лица. На правой руке кольцо. Знак обручения со смертью. Что впрочем, и должно быть у такой сущности, идущей по Грани клинка.
Ксай остерегался находиться рядом с Ванканом, этот собрат был опасным бойцом и перио-дически проверял готовность других к бою, среди них он относился лояльно лишь к Расстригу, их соединяли нерушимые кровные узы. Вокруг остальных плел интриги, постоянно расставляя ло-вушки. О нем мало что знали, поэтому доверяли меньше всех. ДаирВольф постоянно жестоко враждовал с Ракшасом и Миротворцем. Это была древняя вражда. Нейтральным оставался только отшельник Расстриг, его искусство «тулпа» требует покоя и отрешенности, поэтому редко покидал забытые всеми богами тихие углы. Конфликты среди них были всегда, но это не могло разрушить связей меж ними. Порой их распри заходили очень далеко. Но все же когда появлялся сильный враг, они выступали сообща, не обращая внимания на свою вражду. Врагов у них было предостаточно, а вот настоящие сильные враги в дефиците. Противостоять им могли немногие. Так же мало было равных цивилизаций, насчитывающих примерно столько же лет развития, что и их цивилизация. Возраст этих существ равнялся двум миллиардам лет.

– Интересно, а карманали еще остались здесь? – спросил Ракшас, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Остались, но очень мало – ответил Ванкан – и мы их наверняка не увидим по крайне мере здесь.
– Даже если тебе захочется этого. А что тебе понадобились новые штаны, умудрился про-тереть шкуру дракона? – с сарказмом спросил Хранитель.
– Мне нравились их песни, а теперь будут нравиться еще больше, раз их нет, – сказал с набитым ртом Отшельник.
– До НАС, их было много – произнес Мерген, открыв глаза.
– С добрым утром, проснулся, наконец, а я уже думал ты, будешь спать до самого обеда, – сказал ДаирВольф
– А кстати где будем обедать, – поинтересовался Ракшас.
– Если вообще будем, – добавил Мерген Ксай.
– Война войною, а лично у меня обед по расписанию, – ухмыльнулся хранитель. – А че там про карманалей ты говорил?
– История их появления достаточно слезлива. Когда и откуда они пришли я не знаю. Но го-род этот на столько стар, что мир уже другой и того народа, который его возвел, не помнят никто, а возможно не знают вообще. Мои искатели нашли в свое время одного современника этой цивилизации. Разница существования между нашими цивилизациями пару эонов лет. Цели их жизни я не знаю. Это ВЕЛИКИЕ ПИЛЛИГРИМЫ Вселенной, Те кто сеют ЖИЗНЬ по МИРОЗДАНИЮ, раса демиургов и Демосфенов. Они творят чудеса, потому что ЖИЗНЬ – это чудо. Но это чудо кое-кому надоело. Пришло время других чудес. И мы живем как раз в этом времени. Отведав диметрину коктейля из кжиги, тара и р-фа он поведал мне, что он один из ПИЛЛИГРИМОВ, то есть бывших «чудотворцев», посетивших Зертан.
– И как же тебе удалось попотчевать своего собеседника этой «чудесной» смесью? – спросил, ухмыльнувшись, Хранитель.
– Внутривенно.
– Да не действует это, я пробовал – со смехом сказал Ракшас.– Только сны кошмарные снятся и голова, потом, болит. Помню, на Гисперусе накачался…
– И как тебя не раздуло? На Гисперусе накачиваться или накачивать, как бы, противопоказано для мочевого пузыря. Вода там особенная. Мертвая. С нее (!) ссач одолевает до смерти. Обез-воживание ох... просто и с…сышься, – со смехом выдал ДаирВольф.
Все громко заржала, хватаясь, кто, за что и катаясь по земле. Ракшас не поняв шутки, продолжал с некоторым неудовольствием:
– Ну, вот я и говорю, накачался я этой воды, словно водки, сижу и не понимаю че дальше делать.
– Сходи в Тартар про…ись, а то напыжился, весь из себя, накачался он, видите ли…
– Да твоя задница и не такую пробу выдержит – ответил Мерген со злостью. – Хотя я в это тоже не поверил и вкатил ему еще пару доз аврана. И все равно рассказ его был неправдоподобен. Это затерянная колония «чудотворцев» с Лиры – 10. Следующие комментарии я думаю, излишни, но рассказ я продолжу. Придя сюда, они открыли источник жизни этого места. И дух этого места, пробудившись, от их вмешательства, создал этот город. Статуи эти, воплощения детей духа хранителя этого места. А карманали, пришедшие следом существа, которые решили обрести здесь покой, оставив свои души в башне «Каменных сердец», а мы ее разграбили. Сам по себе этот город затерян в измерениях и подпланах бытия, и нашли мы его только благодаря тому, что кое-кто из нас решил походить в шкуре карманаля, а что знает один из нас, знаем все мы. Кроме нас и его создателей о городе не знает больше никто. Зертан слишком прекрасен для нас или для других, и поэтому он очень скоро исчезнет. Существа подобные нам не терпят Силы, и делить, что-либо с посторонними не намерены. Амана для них не существует.

Эти личности были очень сильны, но Вселенная не прощает Силы, которая направленная против нее. И поэтому время их на исходе.

Слот сидел не шевелившись, на склоне кратера, на дне которого раскинулись руины Зертана. В силу определенных обстоятельств этому существу было присуще дистанционное зрение и слух. Его взгляд мог преодолеть несколько десятков километров прямой видимости, и сейчас он наблюдал за пятью объектами в городе. Склон вулкана, сплошь зарос девственным лесом. Эти деревья никогда не знали ни топора дровосека, ни звуки охотничьего рога. Здесь хозяйничала смерть с удивительно музыкальным голосом. Карманали были владыками этих мест. И этот склон надежно укрыл Слота от случайного взгляда. Обеспечив ему, кров на несколько месяцев, что он уже провел здесь. Из своего укрытия Слот видел, как в сад пришел несколькими днями ранее последний хроникер по имени Эпигон. Но трогать его не стал, дабы не привлечь внимания тех, кто должен прийти за ним.
Мысли Слота текли медленно и вяло. Долгое ожидание приводило его в недоумение. Те, кого он здесь караулил уже давно прибыли, и более того, уже успели сожрать и выпить столько снеди, что хватило бы на взвод голодных легионеров.
Воспоминания нахлынули неожиданно, захлестнув его жаркой волной:
«…Непроходимая чаща леса. Не просто леса, который можно встретить, выехав за город и вообще на этом свете. А АДСКОГО ЛЕСА в прямом смысли слова. Не спрашивайте почему. Не в этом дело. Этот лес воплощение всего того первобытного страха и ужаса, который смогли сгенерировать живые разумные существа за эоны и эоны лет.
Вокруг меня знакомые лица. Все сосредоточены и напряжены. Здесь невозможно иначе. Если расслабишься все – СМЕРТЬ. Даже местные аборигены не могут позволить себе хотя бы минуту покоя. Лес не простит подобного пренебрежения к нему. Ориентиров нет. Поэтому можно идти только наугад. Даже если у вас превосходное чувство направления оно даст сбой уже за следующим деревом или камнем. И все – СМЕРТЬ. Вам повезет если быстро, если неожиданно, раз и все. В лучшем случае хоть какието останки в цинке или хотя бы в пластиковом мешке вернут вашим родным. Обычно ничего. Даже известия о гибели не бывает. Они предпочитают молчать о потерях. Не замечать их, как будто, так и должно быть.
Ветви деревьев смыкаются над головой и неба невидно. Кругом сумрак. Нет в принципе видно, можно разобрать форму и цвет листьев, и всякие другие мелочи. А вообще это даже не деревья, а высоченные кусты. Но среди этого засилья зелени «подлеска» проглядывают гигантские стволы, в 20 – 30 обхватов. Вот это настоящие деревья. А так называемый подлесок это молоденькие кусточки в человеческий рост.
В мой отряд входит 8 легионеров класса 2А – все гуманоиды. Экипированы (!) с головы до ног. Это конечно не бойцы Легиума, но я, ими в какой-то мере горжусь.
Штурмовик 1 кат Дарлат наткнулся на меркаль – костяное зазубренное копье, которое вошло ему снизу под подбородок и, пробив шлем, вышло из темени. Дикарь по наитию сорвал гулток, устройство самоуничтожения, с пояса штурмовика. Я, успев среагировать, включил на полную свою программу генерации защиты, сохранив бойцов отряда от взрыва. Чего нельзя сказать о своже дикарей.
Не успел затихнуть взрыв гултока, как пространство разорвала ослепляющая вспышка света, и вал земли накрыл отряд легионеров. Очнувшись, я нашел четырех бойцов мертвыми, отголосок мегавзрыва разрушил их сознание. Оставшиеся трое были из народа Тарков с «протуберанцами» вместо сердец эти братья по крови выживали всегда, неизмеримая жизненная энергия держала их на этом свете. Увидев перед собой зияющую бездну провала, я понял, что Легион уничтожен. Пора было уходить и как можно скорее. Я собирался отдать приказ на отход, но в этот момент к краю пропасти из леса вышло около полусотни теней. Легиум, мысль обожгла мое сознание. Тарки приготовились к последнему бою, но атаковать не успели, тени поглотили их. Я видел, как огненные души тарков были разорваны на куски. Вдруг на край пропасти из чащи выполз зухос властелин пищевой пирамиды Адских Лесов, разбуженный вероятно взрывом, в одно движение в его пасти оказалось половина отряда Легиума. Разбежавшись, я прыгнул во тьму провала…»

Внезапный крик неведомого зверя пробудил Слота от воспоминаний. Сигнал атаки от Тулунгуша пока не поступил. Слот решил немного пройтись проверить еще раз готовность боевого устройства нацеленного на Зертан. Времени осталось в лучшем случае два – три часа, а потом они уйдут, вместе их очень трудно застать. Как не старался вспомнить не получалось кто его спас в тот день в Адских Лесах. Но, что-то ему подсказывало, что это один из находившихся сейчас в саду. Полной уверенности, конечно, не было, но себе он доверял. К тому же Слот не знал, как ему поступить, если он вдруг встретит среди них своего спасителя. Слот знал одно точно, если есть сомнения, за дело не берись. Он не был тупым исполнителем чужих планов, но свою программу до конца перебороть не мог. Сейчас Слот пытался найти для себя выход из сложившийся ситуации. Уничтожив ИХ, в Мире, возможно, начнется новая эпоха, в чем он очень сомневался, а раз сомневаешься, ничего делать не следует. Являясь существом искусственно созданным, Слот очень стремился к самопознанию, всей своей сутью. В нем не было ничего от существ, которые рождались или сами себя создавали, он был программой воплощенной неизвестной чужой волей в сверхматерию – бронзий, один из основных первоэлементов мироздания. Поэтому выбора у него было маловато, и он это сознавал хорошо. Создавали его для Интерлегиона, но Легион уничтожен, а он жив, точнее существует. Центр Контроля Легиона остался, будь он проклят, и поэтому ему приходилось выполнять время от времени его указания. Ему придется исполнить этот приказ. Решение избавиться от всего этого пришло одновременно с сигналом атаки, поставив боевое устройство на запредельный режим ликвидации цели, он запустил его. Последнее, что ощутил Слот, был вселенский Холод.

В присутствии смерти все становится Силой…