Сегодня по дороге на работу попалась мне на глаза агонизирующая ВАЗовская трешка (2103) светло-зеленого цвета и всколыхнула воспоминания...



Шел 1990 год. Советский Союз. Пустые полки магазинов, программа "сельский час", зарплата родителей 120 р. Машина у нас на тот момент уже была. Это был почти новый ЗАЗ 968М, достойный, конечно, отдельного поста, но сейчас я лишь всколзь упомяну о нем.


Этот гордый сын украинского народа до сих пор вызывает во мне чувство нежности и умиления, как если бы это был маленькое дитя лабрадора и куропатки. Несмотря на то, что двигатель у него сзади, а багажник спереди, передачи переключаются в зеркальном отображении по сравнению со всеми остальными машинами, воздушное охлаждение (т.е. отсутствие системы охлаждения), жестокая метеозависимость и прочие смешные особенности я до сих пор люблю эту машину, т.к. это был наш первый персональный автомобиль.


[468x352]

Папа тоже очень любил его. Для него это тоже была первая машина. Права он получил в 40 с небольшим, незадолго до ее покупки. С ней связано много историй и воспоминаний, о которых потом. Эту машину мы еще долго не стали бы менять если бы не одно обстоятельство.

Появилось объявление об обмене на Запорожец в хорошем состоянии Жигулей третьей модели. Это был качественный скачок. Иномарки в то время лишь иногда начали появляться по телевизору и жигули были вершиной достижений автомобильной науки.

После мучительных раздумий папа все же решился на обмен. Встретившись с владельцем трешки посмотрели на машину (внешне вполне приличный вид, ржавчины и сколов не видно), завели ее в гараже (вполне приличный звук, шумов и стуков не слышно) и ударили по рукам.

Торжественный день обмена останется в моей памяти на всю жизнь. Забирать машину из гаража мы приехали втроем - папа, я и Сергей - родной муж моей двоюродной сестры.

Поцеловав в бампер запорожец и обменявшись ключами мы зашли в гараж и залезли в машину.

Ё-МОЁ! Вот это Да! Сколько места! Как все круто-то!
За руль сел Серега. Серега - признанный и дипломированный автомобильных дел мастер. Очень увлеченный своим делом энтузиаст.

Сев за руль и повернув ключ он нажал на сцепление и на тормоз. В салоне загорелся свет. Он отпустил тормоз. Свет погас. Он снова нажал на тормоз. Свет опять зажегся. Некоторое время он продолжал нажимать и отпускать педаль задумчиво наблюдая за миганием лампочек.

- Та-а-а-к, ладно. - сказал он.


Он завел машину, выехал из гаража и медленно поехал в сторону города. Дорога вдоль гаражей была грунтовой с приличными ямами, пересыпана крупным гравием. Как ни старался Серега объезжать колдобины и ямы трясло нас достаточно прилично. Метров через двести на очередной рытвине приборная панель выскочила из своего гнезда и словно убитый боец уткнулась в рулевую колонку лицом вниз, открывая нашим взорам темное дупло с переплетенными проводами и никелированными реле. Папа медленно бледнел.

Серега крепко выматерившись откинул приборный шиток и как мог вставил его в пазы.

- Это ничего. - сказал он.- Это фигня, Юр. Ничего серьезного.

Отец молчал.

Проехав грунтовую дорогу мы наконец выехали на асфальт, где можно было разогнаться, потормозить, заложить вираж и посмотреть, как ведет себя аппарат на скорости. Некоторое время мы прислушивались к новым ощущениям пока Серега показывал на что способен наш новый конь.

Вдруг мотор взревел как раненый и Серега матерясь принялся почему-то ожесточенно топтать пол правой ногой пытаясь что-то нащупать. Заглушив мотор на ходу и съехав на обочину он остановился, протянул руку вниз и вынул оттуда... педаль газа. Ни до ни после в своей жизни я не слышал о такой поломке - отвалилась по сварке педаль дроссельной заслонки.

Наверное, может показаться, что история уж больно неправдоподобная и приукрашенная ради красного словца. И я бы так , наверное, подумал. Но клянусь, я был в этой машине в это время и все было именно так.


Так мы и доехали до дома: Серега привязал к дросселю веревку, через капот и левое окно протянул в салон и давал газу рукой. Другой рукой время от времени водворяя на место выпадающую панель приборов и матерясь при каждом нажитии на тормоз и включении освещения салона.

Большинство недостатков мы потом победили. Папе, правда так и не удалось вдоволь покататься на обновке. Он умер в 1991 и машиной отца я так и считаю запорожец. Доводить до ума Жигуль уже пришлось нам с Максом, но это уже совсем другая история.