Это было лето прошлого года, один из тех жарких солнечных дней, что в общей массе так похожи друг на друга. Мы, едва знакомые, обгоревшие, валялись на траве, впитывая в себя зной, исходящий от земли. Пахло влажной почвой и сеном, высоко в небе, бледном, словно выгоревшем, лениво плыли единичные облака, солнце вошло в зенит и теперь нещадно палило. У тебя на лбу выступили капли пота, ты смахнула их рукой, оставив след на чумазом лице. Мы смеялись над какой-то глупостью. Вставать не хотелось, ты схватила меня за руки и начала тянуть вверх, пока сама, заливаясь хохотом, не свалилась рядом. Я помню, как ты, бронзовая от загара, одетая в дедову рубашку на голое тело и мамкины шорты, в которых та хипповала в шестидесятые, оседлала скрипучий велосипед и за считанные секунды укатила так далеко, что мне пришлось бежать до самой железнодорожной станции, чтобы тебя догнать. Ты уезжала через неделю, а я на следующий день, может быть, поэтому мы так и остались едва знакомы, так что теперь я могу вспомнить лишь твое загорелое лицо, но никак не имя.