- Ты слишком сентиментален, Джеки, - я отпил из стакана и потянулся за сигаретой, случайно смахнув пачку прямо в камин. – Черт! [335x248]
Выругался я, но тут же из очага повалил дым и запахло горелым пластиком.
- Пошли в другую комнату, - прокашлял я, отмахиваясь от черных клубов и, пока Джек собирал на поднос стаканы, чашки, чайник и бутылку, распахнул пошире окно. В комнату, взметнув тюль, ворвался ветер и принес с собой свежесть морозного вечера.
Из гостиной мы поднялись в спальню, там на полу лежала уютная шкура из искусственного меха. Я тут же достал из тумбочки новую пачку и принес пепельницу. Джек сидел на полу, скрестив ноги, и потягивал виски. Я налил себе чая покрепче и прихлебнул пару глотков, горечь приятно разлилась по моему рту.
Джек аккуратно поставил стакан, чтобы случайно не перевернуть его, и закурил.
- Я тебе когда-нибудь говорил, что ты идиот, Ник? – он усмехнулся, другой рукой взял стакан и отпил.
- О да, тысячекратно. Но именно поэтому я считаю тебя сентиментальным, ты принимаешь это близко к сердцу, - я допил чай, отставив чашку, растянулся на полу. Шкура приятно щекотала лицо.

Он пожал плечами.
- Этель послала меня к черту, Ник. Я уверен, она меня любит и сейчас ждет, что я приду просить прощения, а я сижу здесь с тобой и глушу виски. И почему? – он задумчиво покрутил в руке стакан, потом стряхнул пепел с сигареты.
Я поднял голову, подперев руками подбородок. Джек смотрел на меня и глаза его, светло-карие, казались почти черными.
- Потому что мы забыли включить свет, Джеки, и тебе кажется, что я твоя первая любовь, - я лениво улыбнулся и тут же вздрогнул от грохота – стакан покатился по полу и закатился под кровать.
Джек с силой ткнул сигарету в пепельницу и резко встал на ноги, так что у меня закружилась голова.
-Твои поганые шуточки в меня уже вот где! – он провел ребром ладони у горла. – Это было самое идиотское, что ты только мог сказать мне в утешение. Спасибо за вечер.
Внутри все как будто сжала железная рука. Я не думал, что он так отреагирует, я вообще редко думаю о том, что говорю. Просто ляпаю, что в голову придет – и все.
- Джеки, стой! Подожди, чертов ублюдок! – я слетел с лестницы, из гостиной тянуло холодом, в прихожей горел свет, я кинулся туда.
Джек надевал пальто.
- Подожди… - выдохнул я, хватая его за плечи.
Он резко обернулся и лицо его, такое мрачное красивое лицо, озарилось улыбкой. Он выглядел лет на двадцать моложе.
- Чертов Джек, старина, - я обнял его, вжавшись лицом в его пальто, я был на голову ниже, и от этого казалось еще забавнее вот так обнимать его. – Только не говори, что в такой вечер ты уйдешь из-за очередной моей глупости.
Он снова улыбнулся, потом взял одной рукой меня за подбородок, так чтобы видеть мое лицо.
- Нет, Ник, - он положил руки мне на плечи. – Просто это так и есть. Счастливого Рождества.
Он отпустил меня и, кое-как завязав шарф, вышел на улицу.
В прихожей пахло смесью табака и одеколона. Я поднялся в спальню. Табак и одеколон. У меня кружилась голова весь дом пах им, моя одежда, мои руки, даже мои мысли – всюду только табак и одеколон.
Я долго лежал на кровати, не мог заснуть. На полу стояла початая бутылка виски и пепельница. Свет не горел, все оставалось неизменным, только запах куда-то выветрился. Я подумал, что в гостиной наверняка намело сугроб, но спускаться не стал. Так я лежал, пока за окном не стало совсем светло. Звонил телефон. Я протянул руку и приложил трубку к уху.
- Ты старый идиот, Джеки. Ну зачем, мать твою, ты вчера ушел?
Рука моя без сил опустилась на подушку. Я лежал и смотрел в потолок, глупо улыбаясь. Счастливого Рождества, Никки, счастливого.