Ему снился таинственный сумрачный Суд

И внушительный Снарк в парике И с моноклем в глазу, защищавший козу.
Осквернившую воду в реке.
Первым вышел Свидетель, и он подтвердил,
Что артерия осквернена.
И по просьбе Судьи зачитали статьи,
По которым вменялась вина.
Снарк (защитник) в конце выступления взмок –
Говорил он четыре часа; Но никто из собравшихся так и не смог
Догадаться, при чем тут коза.
Впрочем, мненья присяжных сложились давно,
Всяк отстаивал собственный взгляд,
И решительно было ему все равно,
Что коллеги его говорят.
 –  – Чтозагалиматья! –  – – возмутился Судья.
Снарк прервал его: –  – Суть не в названьях,
Тут важнее, друзья, сто восьмая статья
Уложения о наказаньях.
Обвиненье в измене легко доказать,
Подстрекательство к бунту –  – труднее,
Но уж в злостном банкротстве козу обвинять,
Извините, совсем ахинея.
Я согласен, что за оскверненье реки
Кто-то должен быть призван к ответу, Но ведь надо учесть то, что алиби есть,
А улик убедительных нету.
Господа! –  – тут он взглядом присяжных обвел. –
Честь моей подзащитной всецело
В вашей власти. Прошу обобщить протокол
И на этом суммировать дело.
Но Судья никогда не суммировал дел –
Снарк был должен прийти на подмогу;
Он так ловко суммировать дело сумел,
Что и сам ужаснулся итогу.
Нужно было вердикт огласить, но опять
Оказалось Жюри в затрудненье:
Слово было такое, что трудно понять,
Где поставить на нем ударенье.
Снарк был вынужден взять на себя этот труд,
Но когда произнес он: ВИНОВЕН! –
Стон пронесся по залу, и многие тут
Повалились бесчувственней бревен.
Приговор зачитал тоже Снарк –  – у Судьи
Не хватило для этого духу. Зал почти не дышал, не скрипели скамьи,
Слышно было летящую муху.
Приговор был: 'Пожизненный каторжный срок,
По отбытьи же оного –  – штраф'. –
Гип-ура! –  – раза три прокричало Жюри,
И Судья отозвался: Пиф-паф!
Но тюремщик, роняя слезу на паркет,
Поуменьшил восторженность их, Сообщив, что козы уже несколько лет,
К сожалению, нету в живых.

[320x260]