Месяц ятаганом висел над спящим, ночным городом, освещая чуть морозную улицу своим тускло-лимонным светом.

Шериф Свон допоздна задержалась в офисе, разгребая кучу бумаг.

Сегодня ей, как никогда, не хотелось идти домой. Почему? Она не знала.

Уже очень давно она поняла, что офис единственное место, где можно подумать о том, о чем думать было нельзя. И не то, что бы кто-то запрещал, нет. Просто после того ...насилия над Региной у нее сердце было не на месте.

"Лучше бы тогда она его вырвала из груди, что бы я больше не чувствовала своей вины".

Но она ее чувствовала, каждый божий день. 

Она вставала утром, душ, кофе, завтрак, "жук", офис, работа, люди... Регины среди них не было. Брюнетка словно избегала встречи с ней. И не удивительно. 

Как бы Эмма реагировала, если бы ...Миллс... ее... силой... Против силы... Против воли.

Идя туда в тот вечер, Эмма не предполагала, что сделает ЭТО... Она вообще не ЭТОГО желала. 

А теперь, каждый день и ночь, ее душило огнем, чувство вины за это действие, испепеляя душу, стирая в порошок сердце. Ведь не смотря на все, она чувствовала дикую симпатию к Регине. Но эта симпатия сыграла с ней слишком злую шутку, толкнув на путь жестокости и насилия. 

И это Спаситель во плоти. Эмма сама себе была противна в таком обличии.

Вся эта ситуация резко повернулась против нее.

В кружке с кофе она видела отчаянные глаза Регины, из которых сплошным потоком бежали слезы. В смехе Мэри Маргарет ей слышались всхлипы брюнетки. В хрипе поворота ключа ей чудилось дикое дыхание ее неправомерных действий, разрывающих плоть изнутри. Она словно сходила с ума.

Утро начиналось с того, что Эмма, открыв глаза, лицезрела потолок, на котором отчаянно проступал образ Регины со связанными руками и заплаканным лицом. А заканчивался в офисе... где Свон лупила кулаком железный ящик в подсобке, пытаясь выбить из себя эту боль, что бы больше не чувствовать вины жесткой, пронизывающей все тело, разъедающей изнутри...

Тщетно.

 

Эмма грустно опустилась на краешек стола, массируя переносицу.

Она не слышала шагов и открывающейся двери.

- Добрый вечер, шериф Свон!

Эмма распахнула глаза, не веря им. 

Перед ней стояла Регина, облаченная в свою обычную одежду, серое платье, черное пальто и изящные туфли.

- Мадам мэр?! - удивленно произнесла она, вставая со стола.

Миллс чуть улыбнулась уголком губ.

- Вы будто приведение увидели, мисс Свон. 

Действительно. Свон никак не ожидала подобного визита, поэтому выглядела, немного растерянной.

- Что вам? - грубо спросила Эмма, отводя глаза.

Миллс прошла к столу, ставя свою сумку на гладкую поверхность.

- Вас - с искрометной улыбкой на устах, сказала мэр, и глаза ее блеснули нехорошем светом, но внешне она даже не напряглась.

Зато напряглась Эмма, сунув руки в карманы.

- Я вся ваша - сухо произнесла она, еще не зная, что на эту ночь, так и будет.

Бровь Регины чуть изогнулась, изображая удивление, которого не было.

- Правда?

Эмма, молча, кивнула.

Брюнетка расслабилась еще больше, как показалось шерифу, а затем резко взмахнула рукой и дверь за ее спиной гулко захлопнулась, сама собой, закрываясь на ключ. Эмма же в один миг оказалась у кованной железной решетке, а Миллс, подойдя к ней - застегнула лишь наручники над головой.

- Ты будешь умолять меня о пощаде! - обнажая белые идеальные зубы, прошипела она Эмме в лицо.

Миллс так молниеносно перешла на "ты", почти так же, как на щеке Свон появились две глубокие царапины "имени Злой Королевы".

- Реги...- попыталась возразить Свон, но получила не менее хлесткий удар по лицу.

На ремне шерифа Свон блестел значок и револьвер, которым она не сможет воспользоваться.

- Для тебя я Ваше Величество. Ясно? - с превосходством в голосе сказала Миллс, и, видя, что Свон просто смотрит на нее, добавила: - Повтори!

Эмма, молча, смотрела на гневный вид той, из-за которой она не спала ночами.

Хлесткий удар, рассекший губу, вернул Эмму к реальности.

- Да, Ваше Величество - четко произнесла Свон, глядя в темно-коричневые глаза мэра.

Брюнетка одарила ее улыбкой.

- Уже лучше!

"Лучше? Для чего? Для того, что бы издеваться надо мной или тешить свое самолюбие тем, что я не могу ответить".

- И что теперь... Ваше Величество? - спросила шериф.

Она повернулась, держа в руках несколько свечей. 

Щелчок и свет был погашен, а пламя свечей озарило лишь часть помещения.

- Шериф, вы задумывались, как коротка наша жизнь? - вдруг задала нелогичный вопрос Миллс, отворачиваясь от Эммы.

"Ещё бы, каждый день по нескольку раз".

- Нет, Ваше Величество, зачем мне это? - четко отчеканила Свон.

- Хм. И, правда, нафиг тупоголовому шерифу задумываться о своей бездарной жизни. Совсем незачем.

Брюнетка пыталась разозлить Эмму, но та лишь кивнула в ответ, молча поджав губу.

"В победе над загнанным зверем нет никакой доблести!"

- Что же, думаю, что когда я закончу с тобой, на очереди будет твоя мамаша...

Зрачки Эммы расширились, став ядовито желтыми, от нахлынувшей ярости и звериный рык сотряс решетку.

- Только тронь ее, и я достану тебя даже с того света...Ваше Величество!!!!

Кулаки шерифа сами непроизвольно сжались, напрягая мускулы по всему телу.

Регина облизнулась. Пульс подскочил на порядок выше обычного. Из глаз блеснули острые клинки свеч. Она резко развернулась на каблуках, приблизившись к Эмме, что та почувствовала легкий холодок по коже, но тут, же как огнем обожгло дыхание на щеке.

- Я трону любого в этом городе, кого захочу. И начну я, с тебя!

С этими словами она рванула на груди Свон легкую нежно-голубую блузку, царапая кожу даже через ткань, оставляя саднящие раны, которые кровавыми пятнами проступали через белую майку, срывая глубокий вздох шерифа.

Регина улыбнулась самой себе, чувствуя, как внутри разгорается азарт и желание покарать обидчика.

Её руки, резко разделались с ремнем, обнажая светлую кожу блондинки и темное белье. Но перед тем как войти туда... Регина почти вжала Эмму в прутья решетки, произнося:

- Я редко делаю поблажки, детка, поэтому, сегодня буду слушать твои доводы.

После этих слов шериф почувствовала, как властная рука, жестоко проникла в нее, не находя преграды в белье атласных трусиков Эммы. По сути, Регина протолкнула руку прямо через них, не утруждая уж очень себя тем, что бы снимать что-то. Эмма дернулась, на миг, застыв, сжимая зубы до боли в висках, пытаясь не кричать.

Миллс рваным ритмом продвигалась дальше, круша надежды Эммы на легкое искупление ее вины, царапая все внутри, будто вместо руки мэра, в нее на миг вдруг ворвалось нечто большое и плотное, которое ворочалось и причиняло боль.

Слёзы навернулись на глаза сами собой. Но Эмма не просила о пощаде, она понимала - это заслуженно.

- Я не слышу твоих предложений, шериф! - рассмеялась Регина, и ввернула руку так, что сама Свон вжалась в прутья решетки, отчаянно зажмурившись, давая, наконец, волю слезам, которые побежали по щекам сплошным потоком, рождая крики, смешанные со стоном и словно бы в бреду, шериф вдруг произнесла:

- Прости... меня... Регина....

Несомненно, Миллс слышала слова. Каждое слово. Но остановиться не было никаких сил. Да и желания. Слишком сильная была в ней обида и боль. Боль все еще терзала ее и так порядком израненное сердце. Боль - именно ее она получила от Свон в тот вечер, хотя могла получить гораздо больше, если бы просто рассмотрела это в ее глазах, в ее жестах... Если бы захотела это увидеть. Но нет. Почему же она, Регина Миллс должна быть милосердна к той, что насилием добивается расположения к себе, даже не зная о чувствах, которые, несомненно, есть. Именно тем жестоким проникновением, она растоптала все эти чувства в один миг став на сторону Зла... 

Регина извернула свою руку так, что стон, исходящий из уст Эммы перешел в глухой хрип. 

Лишь тогда Миллс остановилась, глядя, как бессильно голова шерифа склонилась на плечо. Вынимая руку, не утруждая опять же разбором что и как, она даже не посмотрела на кровь, обрамляющую ее изящные пальцы. Мэр потянулась наверх, расстегивая наручники. Тело Эммы опустилось на пол. Но только она подсела, что бы выказать хотя бы часть своего уважения терпеливости Свон, как шериф, ни в чем не бывало, вскочила на колени, вынимая из кобуры револьвер.

Регина отшатнулась, тоже рухнув на колени перед девушкой, перехватив оружие у самого своего лица.

- Что ты творишь, Свон!!!??? - вырвалось у нее.

Эмма замерла на месте, вместе с оружием, направленным вверх. 

Звон в ушах перешел в стадию бесконечного гула заглушающего биение собственного сердца. И Регина с ужасом смотрела, как Свон поворачивает револьвер в свою сторону, разжимая пальцы, делая так, что бы оружие, направленное на нее, оказалось в руках Миллс.

- Сделай это! - приказал голос, совсем не похожий на голос шерифа Свон. - Застрели меня!

Брюнетка шокировано смотрела в светло-серые глаза, которые умоляли ее о смерти.

Когда она говорила, что Эмма будет молить о пощаде, она не совсем это имела ввиду, а точнее совсем не это.

- Эмма... - вырвалось жалобно у Миллс, и ее рука с оружием дрогнула.

Но Свон вдруг беря пистолет за дуло, резким рывком дернула руки Миллс с оружием на нее, приставляя страшную штуку к своему виску, что бы в следующий миг рявкнуть так, что у Регины кровь в жилах задрожала:

- Стреляй!!! Покончи с этим, Регина, что б тебя!!! Прекрати мои страдания... Я не могу больше с этим жить!!!

По красным щекам соленым потоком рванули слезы. Эмма зажмурилась, ожидая своего освобождения...

Но его не последовало.

Наоборот, последовало то, чего она уж никак не ожидала.

Регина отбросила пистолет в сторону, загребая Эмму в объятия, нежно целуя в заплаканные щеки.

- Эмма... Прости меня... Я не...

И Свон почувствовала. Всё. До последнего нерва. До последней капли крови, они теперь повязаны с Миллс навсегда.