Расскажу вам повесть о безногой собаке…

Вы могли ее видеть на автобусной остановке, не сказать, что она в центре, и что оживленная не скажешь, ну, не так, чтобы очень,… но и не пустынная совсем. А могли и не увидеть – кому она может сдаться, очень надо на нее, урода, драгоценное время тратить! Да и она могла вас не заметить среди стольких мелькающих рож…
Дома она появлялась редко. Просто, так на свете случилось, что никогда она там не бывала. Не было у нее дома. Совсем. Никогда. Это, наверное, к лучшему: так она не волновалась и совсем не представляла, куда может бежать прохожий в проливной летний дождь. Поэтому не понимала, почему ноют дворняги, когда-то жившие с бомжами, что крыша – всегда хорошо.
Когда она стала трехногой, наверное, все изменилось (она и сама не знала, как было, что стало – совсем), но люди ее сторонились. Обходили подальше. Отдельные барышни падали, а серьезные дяди хмурили брови – чтоб не темнело в глазах. Да, не очень приятно глядеть на сырой, гноящийся шрам вместо лапы! В общем, все как могли скрываться, и только пацанята из соседнего двора, пьяные от слабоалкогольного коктейля, совершенно искренне забрасывали ее камнями.
Но когда рана затянулась, все начало возвращаться, как раньше. Торговки семечек подкидывали хлеба, даже кличку дали – то ли Шарик, то ли Жучка, но по-моему, все-таки Васька – в честь тогдашнего руководителя райкома.
А с остановкой рядом были три важных зданья… Нет, для города они были совсем не важные – кому надо переться в глушь?! Но для тех, кто там появлялся, это был пропуск в жизнь, так сказать, роддом богемы, нечто возвышенное, не для таких, как все. Первое здание – музей, где были шикарнейшие репродукции на всех великих художников мира и один эрудит-экскурсовод. Второе? Я и не вспомню, но по- моему, это был бутик. Где здоровались, прощались и улыбались, если у вас есть деньги. А если не захватили – будьте добры, не пачкать! А третье строение – театр, тоже с каким-то названием, и остановка так называлась. Не помню только как … Из театра все выходили очень грустные. Они всегда были очень печальны, потому что прочитали множество книжек, и поняли, что мир обречен, что все злые и с низкими чувствами, что никто не понимает искусства, лишь они – хранители морали и светлых человеческих чувств. И ни у кого из зрителей, взглянувших на нашу собаку ни разу не возникла идея не выкинуть жирную курицу, недокушанную – сил не хватило, дать кусочек собаке, или, по крайней мере, бомжу. Нет, уж лучше пусть догнивает, что мы, зря столько платили? Денег задарма не бывает! Сами во всем виноваты!
А раз появилась бабуська. Сумасшедшая, лет девяносто. Вышла на остановке и приютила собаку. Привела к себе в комнатушку, дала молока немного, кусочек вчерашней котлеты и место, где можно спать. Собака легла и уснула, впервые у себя дома, где все так по-настоящему, крепко и навсегда…

Ах да, а почему она стала трехногой? Этого я не знаю. Да и собака тоже не знает. Не знает никто, но это не важно…