По пустынным улицам, мимо погасших фонарей, прокралось утро. Окна залило холодным светом. Бронзовый Оле сидел на старом, растрескавшемся от времени деревянном табурете и смотрел в окно. Там пылал утренний закат, небо покрывалось  тучами. Расползающаяся чернота завораживала.

Рядом стояла бутылка минералки. Пузырьки медленно поднимались со дна, беспомощно цепляясь за стенки. А некоторые наоборот - летели наверх быстро, и едва достигнув заветной цели, погибали, смешиваясь с обыкновенным воздухом... 

Табурет скрипел и покачивался. Мирно тикали старинные часы на стене, тихо гудел комп. 

Бронзового Оле мучила жажда. Такие путешествия давались ему все тяжелее и тяжелее. В этот раз он убегал от надвигающейся пустоты... 

И вот он здесь, дома. Казалось бы, все должно пойти своим чередом, но что-то его мучило, не давало покоя. Иногда ему казалось, что он обречен. А сейчас фатальность бытия ему просто не давала покоя. 

Только теперь, в холодном утреннем тонкие черты его лица казались серебряными, и словно покрыты тонким слоем воска. В музее восковых фигур его бы приняли за ожившую фигуру. 

Часы тикали, время текло сквозь все стены и преграды, приводя в движение стрелки часов... 

Кошка нервно бродила из угла в угол... Иногда с таким усердием, что казалось, что она отмеряет время какими-то своими часами... А потом неожиданно  сила у трельяжа и, с видом надменной инфанты, стала приводить себя в порядок, и ей это всегда удавалось на славу. Что сказать - кошка она кошка и есть. 

А Оле нервно курил одну за другой, смахивая пепел в воздух. Пепел исчезал, не долетая до пола. 

Наведя марафет, кошка мяукнула, потянулась, подошла к бронзовому Оле, и свернулась клубочком у него на коленях. От горгоны у нее остались только змеящиеся черные волосы. Волосы развевались на сквозняке, создавая впечатление, что это вовсе и не волосы... Тут наверняка никогда не скажешь. Сладко зевнув, Кошка нырнула в воспоминания. 

Бронзовый Оле склонился над ней, и стал похож  на печальную птицу. Он становился все печальнее... И они просто заснули в этих бетонных стенах, за которыми шел дождь. 

Небо снова плакало… 

Оле шел по пустыне. Им казалось, что они одни во всем мире, и что кругом один только дождь. А комната с бетонными стенами как корабль в море из дождя... Да, бетон всегда идет ко дну. Но кто сказал, что так всегда? Оле всегда перечил обыденности, кружившей черным вороном где-то поблизости. 

Они спали, а дождь все лил и лил, постепенно заполняя все окружавшее пространство... 

Итак, бронзовый Оле шел по пустыне, на нем были высокие черные сапоги, на голове шляпа, а на бедре тяжелел древний кольт... Он шел, смотрел на небо, и повторял: "Я так рад! Я так рад!". Его бронзовые волосы трепал шальной ветер, его мозги завихрял ветер в голове.

Он проходил мимо песчаных воронок. Ему было понятно только одно - здесь они вместо песочных часов... Только не для измерения времени, а для его создания. И песок в них тек наоборот, образуя бесконечные песчаные столбы, подпирающие небо. Казалось, что песок тек прямо вверх.

Неожиданно для себя самого, он стал смотреть на текучий столб... И из него стали выходить люди, призраки воспоминаний. И среди них была девочка-горгона...

Ветер напевал ему отрывки песен, гитарных риффов, голоса. Все это смешивалось в его ушах завыванием. Он просунул руки в один из столбов. Песок плавно тек вверх, огибая его руки. Он шелестел и трещал, и в этом треске было что-то зловещее. Оле испугался и поспешил одернуть руки. И с удивлением для себя, обнаружил в руках старую электрогитару.

Оле стал играть. Звук  метался от воронки к воронке, проникал в грудь и заставлял ее дрожать.

…Он сыпался. Сыпался и дрожал. Столбы таяли, и песок растекался по земле. Оле вскочил и прыгнул в готовый уже исчезнуть столб. Все стало рушиться. Земля расползалась как старая ткань.

Часы мирно тикали, табурет по-прежнему издавал скрипучие звуки, а комп гудел. Оле спал.

И только ветер воспоминаний развевал волосы.

[Совместно с Ёпт]