Это цитата сообщения Valkin Оригинальное сообщение

Давным-давно, еще в прошлом тысячелетии, с наступлением весны на подоконниках появлялись батареи баночек из-под сметаны или майонеза. Да, в то время сметана продавалась не в дурацких пластиковых пакетах, а в небольших стеклянных баночках, закрытых блестящими крышками из фольги, на которых были выдавлены дата изготовления и дата окончания срока годности. Кефир тоже продавался в стеклянных бутылках с блестящими крышками, и молоко, и ацидофилин. Отличить их можно было только по цвету крышек – они были синие, светло-зеленые, белые и фиолетовые, а может, еще и золотистые.
Так вот, вернемся к батареям баночек на окнах. Обычно эти баночки были наполовину заполнены водой, и в них была аккуратно вставлена луковица в юбочке из плотного картона. Мне всегда казалось, что эти луковицы были одним из символов прихода весны, точно так же как цветущие вишни или возвращение ласточек. Было даже что-то неприличное и пугающее в виде голых бело-прозрачных корней, клубками свившихся в воде – казалось, миг спустя они начнут шевелиться, луковицы спрыгнут со стеклянных насестов и займут места хозяев квартир. Пройдет немного времени, и в городе не останется людей, лишь луковицы будут ходить по улицам, покупать еду в магазинах, выглядывать из окон. Однако, ничего этого не происходило, луковицы вырастали в длинные зеленые побеги, заканчивавшие существование в различных весенних супах и салатах, а баночки убирались с окон, отправляясь в пункты приема стеклянной посуды.
Почему-то сейчас на окнах больше не бывает баночек с проросшим луком. Ни стеклянных, ни пластиковых – никаких, будто люди перестали готовить весенние салаты и змеиные супчики. Порой меня одолевают сомнения – а вдруг однажды ночью луковицы все же выпрыгнули из баночек с водой и заняли места хозяев квартир, и теперь только луковицы, большие и маленькие, торопятся по проспектам, учатся в школах, толпятся на остановках, влачат нехитрое растительное существование, маскируясь под людей… И тогда появляется один единственный закономерный вопрос, от которого мурашки бегут по коже – «а кто же тогда я?»