Это трюмо
на нём так бесконечно много зеркал, что руки сами касаются лица
и от дрожащих ресниц всё кажется, что вместо глаз шевелят крыльями бабочки
а плечи безвольно трясутся
вздрагивают
и продолжают свою монотонную тряску, словно это и вовсе в порядке вещей.
Зеркал так много и каждое их них запомнило меня по-своему.
Но я все чаще грущу от того, что стрелки часов словно закручивают жгут на шее с каждым своим вращением.
И я смотрю ей в глаза, и чувствую странную боль и думаю, с пронизывающим меня отвращением о многом.
А любимая, горячо любимая кажется преданной и я совсем как он, ведь правда?
Ведь он тоже упивался безумном темпом минутных стрелок вместо того что бы быть рядом с тобой?
И я ненавижу себя за то что меня совсем нет сейчас с вами.
А в прочем много думаю о сильных людях.
Наверное сильный - тот, кому подражает слабый.
И им то быть как раз необязательно, когда можно просто казаться
а мне не хочется ничего, я как-то странно дрожу внутри от всего что ожидает дальше
через пару месяцев.
Мне грустно от осознания того как легко люди могут разлюбить тех, кто рядом с ними.
И искренне забавляет задевать других, они похожи на огромные, красные, налитые соком яблоки, сияющие от солнечных лучей.
И когда встаешь под яблоню, задрав голову, и кричишь: "Да ты с гнильцой поди!" - яблоко возмущенно разворачивает к тебе коричневый от солнечного тепла и гнили бок, и убеждает тебя в обратном.
Прошло уже столько времени с января.
Но я до сих пор не вздрагивал от новых голосов.
Душа хочет этой неповторимой влюбленности в человека.
А разум - времени.
Еще вспоминаю про дюжину глупостей от которых пора избавляться.
И надо, надо отрезвлять себя.