В возрасте шести лет мальчик убежден в том, что мама знает все. В четырнадцать лет в его душу закрадываются первые сомнения, а может, мама чего-то все-таки не знает? В двадцать же лет он непоколебимо уверен в том, что мама не знает ничего. Ну, а в тридцать лет, сожалея, он думает, что маму-то надо было слушать.