С недавнего времени я снова вышел к развилке.
Дело в том, что вот уже пять с половиной лет прошло с того момента, как я принял крещение в православной церкви. Причём, принял сознательно. Все эти пять лет с нечастыми исключениями по выходным и праздникам я хожу в церковь, читаю правила, почтываю святоотеческую и библейскую литературу (я имею в виду толкования) и саму Библию. Кроме того, я с переменным успехом пытаюсь соответствовать христианскому идеалу (знаю, звучит коряво, но по другому сказать не получается), практикую некоторые реккомендации отцов по аскетике ("Невидимая брань", "Отечник",если кто знает).
Почему я стал православным? Потому что один человек - моя крёстная, фактически открыла мне глаза на христианство. Хотя, моя крёстная - отдельный разговор. Скажу только, что именно в общении с ней я почувствовал что такое сильный перенос (я имею в виду проэкцию в юнговском смысле). Почувствовал, а потом, уже после осознания этой штуки прочитал у Юнга, что это обычный феномен. Этот "обычный феномен" определил мои взгляды на мир в течение трёх лет. А потом я решил что-то с этим делать. У моей крёстной своеобразный взгляд на христианство, она некоторое время до принятия крещения практиковала эзотерические упражнения, а после крещения - забросила. Но человек никогда не изменяется совсем - нельзя вот так взять и сухим из воды выйти. Вот и у неё до сих пор нет нет, да и проскочит какое-нибудь "словечко", вскрывающее ещё не изменившийся и, в общем-то , не собирающийся меняться пласт мировосприятия. Так о чём я? О том, что благодаря проэкции я перенимал её взгляды, но какая-то часть меня была против. Всегда против, с самого начала. Ближе к событиям, о которых я расскажу позднее, я стал стараться словить её логически, завести в тупик. Я знал, что она ошибается. Но невозможно словить ветер или воду. Она никогда ничего не уверждала. Хотя, раз мне удалось словить её на противоречии, но это ничего не дало.
Один раз случилось так, что мы не виделись около месяца. И вот моя бунтующая часть созрела настолько, что я просто решил сказать крёстной "не согласен" безо всяких приготовлений и поводов. И сказал.
Если бы кто-нибудь знал, сколько усилия мне это стоило: как будто бы кусок меня умер (или уехал на Кубу курить сигары и разгрызать своими молочными зубами куски тростникового сахара). Стоит ли говорить, что я был записан сразу в разряд "заблуждающихся, но в чём-то правых", с тех пор мы стали видеться реже. Мне нечего было ей сказать, мне действительно не о чем было с ней говорить. Теперь я относился к ней как к обыкновенному человеку.
Вот так.
С тех пор я стал запоем читать книги по психологии. Особенно Юнга. Он очаровал меня с первой книги тем, что та часть жизни, которая была известна мне с детства и была по-настоящему "моей" - той, в которой я жил и считал чем-то естественным и незаслуженно обходимой вниманием была описана и проанаизирована. К Юнгу я пришёл через Фрейда. В один прекрасный день я услышал про то, что у Фрейда были ученики. И купил книгу Юнга. Она простояла у меня на полке собирая пыль около девяти месяцев (похоже на архетип беременности в "Психологии переноса", если не вру), но только для того, чтобы эта пыль в следующие несколько лет на ней не появлялась: я перечитывал её несколько раз и оставил на полях уйму заметок.
Всё это время я ходил в церковь. Юнг часто писал про то, что некоторым его пациентам псиология и индивидуация помогли осознать веру снова и некогда пересохший фонтан снова стал изливать воду. Попросту люди возвращались в церковь.
Некоторое время я чувствовал этот эффект на себе. Но время идёт, и если бы я смог найти понимающего меня священника! Дело в том, что прогнозируемой реакции вроде объяснения того почему психология это не по христиански никогда не было. А что было? Было невнимание людей, которым эта тема даже не интересна. Была невозможность ответить на вопрос. Поэтому он для меня остаётся подвешенным в воздухе. Часто в церкви на богослуженях я вижу, что священники чаще всего "отправляют требу", а не служат Богу.
На первый взгляд может показаться, что проблема исключительно во мне и что я вижу только плохое и что я мог бы не обращать на всё это внимание. Конечно мог бы, только если бы смотрел во время службы на иконостас не изнутри, а снаружи.
Так что с помыслами приходится бороться часто. А можно ли закрывать глаза на очевидное?
Моя развилка, одна из тысяч, в том, следует ли мне отказаться от служения или всё же остаться.