Есть такая поговорка, что родственники чаще всего собираются по двум поводам: на свадьбы и на похороны. По второму поводу, к сожалению, чаще. Этот раз не был исключением.
В пятницу, с утра, я был на работе. Часов в девять, когда мы осматривали Citroen C4, мне позвонила мама и сообщила печальную новость – умер дед Володя из Губино. Дед Володя – муж сестры моего деда. В детстве мы постоянно на лето ездили туда и моя память сохранила много чего с тех времен.
Я прикинул, смогу ли я поехать и решился. Электричка до Можайска была в четыре, и я успел заехать домой, зарядить плеер и телефон, прежде чем уехать на вокзал.
На Белорусской встретились с матерью, дядькой, бабушкой и бабой Зоей (я не буду уточнять, без действительной необходимости, родственные связи, так как запутаю и сам запутаюсь). Купили билеты и сходили за коньяком, чтобы выпить в электричке. Сели, поехали…
Что рассказать о дороге? Какую-то часть я слушал музыку, какую-то читал, в основном, смотрел в окно. Еловые леса в снегу, темные, оставленные до лета, дачные поселки, снеговая пыль, поднимаемая поездом.
В Можайске нас встретил дядя Саша (сын деда Володи и двоюродный брат моих мамы и дяди) и Пашка (сын дяди Саши и мой, соответственно, троюродный брат). Сели на машины и поехали. В сумерках я то и дело выхватывал на дорожных указателях знакомые названия: Тропарёво, Ваулино, Цезарево, Шохово. Стоит сказать, что я до сих пор помню дорогу в Губино, хоть и не был там лет десять.
Наконец, мы приехали. Губино зимой – деревня-призрак. Тёмные силуэты покинутых (навсегда?) домов, покосившиеся заборы, а летом, говорят, разросшиеся бурьяны и шастающие по огородам кабаны. Но я помню. Вот, если повернуть сюда, то можно попасть на наш бывший огород, вон – баня. А там, чуть дальше, брод. А на горе, средь деревьев – кладбище, где обретет покой дед Володя.
В доме, где собралось уже достаточно народу, я стал объектом всеобщего внимания. Даже на дядьку, не бывшему в Губино лет пятнадцать, не был объектом таких расспросов, как я. «Какой взрослый! Давно ты у нас не был…» - то и дело слышал я.
Дед Володя лежал в гробу, в комнате, вокруг сидела родня. Наверное, это тоже неплохо, вынесенная из веков традиция, чтобы покойный провел последние три дня дома, а не в холодном морге. Вообще, за эти дни много удивлялся насколько же в нашей культуре переплелись христианские и языческие обряды.
Надо было принести воды, и мы с Пашкой пошли в чуть ли не единственный колодец на этом конце деревни.
- Раньше этот путь казался длиннее, - сказал я.
- Раньше и ноги у тебя покороче были, - ответил Пашка.
Обычный колодец, внизу корка льда, которую нужно пробить. Как оказалось, там для этого есть специальный шест, но Пашка то ли не знал этого, то ли решил не париться и пробил лед ведром. Пошли обратно.
Дома все думали, куда пойдут ночевать. Пашка должен был ехать к Генке (ещё одному моему брату) в Тропарёво. Поехали.
У Пашки Nissan Qashqai, и я не могу не написать пару строк о машине, или я не я буду. Подвеска мягкая, сидения удобные для тощих людей, типа меня, а вот полным людям будут мешать валики поковой поддержки. И минус: то ли фары были неотрегулированы, то ли ещё что, но ближний свет в Кашкае слепит впередиедущую машину. Это я заметил, когда мы ехали с дядей Сашей из Можайска на его Шеви Ниве, а Паша ехал сзади.
С Генкой мы не виделись, наверное, со времени его свадьбы в 1996 году (память о том событии до сих пор жива, ведь я тогда в первый и пока единственный раз побывал в Бородино). Сидели у него дома. Предложили водку. Ну, и в итоге…
Я вообще не злоупотребляю, но тут, видимо, все сложилось. После третьей мы пошли кататься на коньках. На этом я хочу остановиться, ведь я ни разу не одевал коньки. Каток в Тропарёво хороший, освещен и даже музыка какая-то ненавязчиво играла. Я снял свои «говнодавы» и одел предложенные Генкой коньки. Первые мысли, когда я одел коньки были такие: «%?я! Как же на них стоять!» Но ничего. Сначала по бортику, а потом… снова по бортику я пытался научиться кататься. За полчаса я, конечно, не научился, зато упал всего два раза. Один раз хорошо так, а второй записан на видео. Снимает Генка, хмырь, пытающийся кататься – я, а штаны порвал Пашка. Жаль, что я так и не въехал, как перевернуть 3gp. Так что извиняйте.
По пути домой я почувствовал, что опьянел. Как сказал потом дядька – это была моя первая ошибка, когда я пошел кататься на коньках. Продолжили пить. Надо сказать, что я всегда чувствую грань, после которой начинаются неприятности, и тогда почувствовал. Но Генка налил ещё одну и сказал, что она последняя. Так и оказалось.
Посидев ещё несколько минут я сказал что-то вроде: «Мн… мнэ надо… прлечь». Генка положил меня на кровати, видимо, одного из его детей. Она была с винипухами. И вот я лежал, глядел, как вертятся эти винипухи у меня в глазах, понял: «пора!» и рванул к унитазу. Несколько раз я навещал «белого друга», пока не заснул.
Проснулся около семи утра. Сам. Жутко болела башка, тошнило, встать было лень. Вот оно, похмелье! Тоже впервые! В итоге я потом ещё раз проблевался, и мы уехали обратно в Губино, где я, бывший и так в центре внимания, стал объектом всяческих подколок братьев и родных. Спустя какое-то время, дядька, не вынесший моих мучений сказал, чтоб я шел в старый сарай дяди Саши, где он будет меня лечить по старому армейскому рецепту. Там он вручил мне рюмку и сказал: «Сейчас ты первую выблюешь – так надо, потом возьмешь огурец и выпьешь вторую. Она должна уже хорошо пройти». И вправду. Стало легче, но ненадолго. Потом процедуру пришлось повторить.
Вскоре начались и сами похороны. Бабушка, как посчитали, единственная кто чаще других ходит в церковь, удостоилась чести прочитать заупокойную молитву, когда мы стояли вокруг гроба с зажженными свечами. Потом деда Володю понесли на кладбище. Я и мать должны были присоединиться позже. Мать затопила печку, а я выполнил старый обряд – помыл полы в доме.
На кладбище собралось ещё больше народу. Я половины-то не знал, лишь догадывался иногда кто есть кто. Простились, похоронили и двинулись обратно, к дому. Там уже поставили столы и лавки. Все вместиться не смогли, поэтому частично состав сидящих у стола обновлялся. Посидели, сказали много хороших слов. Я бы тоже мог сказать, но не стал, лишь со всеми поднимал стаканчик. С минералкой.
Потом мы простились и поехали домой. Нас с дядькой отвезли Димка с мамой. Вообще, Димка – мой дядя, но он молод и называть его дядей мне как-то неудобно. Дядьку высадили у Полежаевской, а меня – у дома, так как было по пути. Приехал около восьми, дома задрых и почти не помню, как приехала Настя со своей встречи выпускников в десять…
Конечно, жаль, что люди умирают, но я думаю дед Володя, проживший достойную жизнь, был бы рад увидеть дом, полный гостей. Пусть земля ему будет пухом!
И дай Бог родственникам не встречаться по таким поводам.
Ну и несколько фоток. С телефона, правда...
Настоящая русская печь.
Дом
Улица
В обратную строну
Кладбище
Вид на деревню с кладбища