Кэтрин М. Валенте, «В ночном саду».

«В таинственном саду одинокая девочка с татуировками на веках рассказывает истории любопытному принцу, и неповторимые судьбы множества персонажей с их невероятными приключениями сплетаются в прихотливый и изящный узор, а тайна самой рассказчицы становится все страшнее и мрачнее. Иллюстрированный легендарным художником Майклом Калутой этот завораживающий роман, который могли бы написать в соавторстве Нил Гейман и Джордж Мартин, похож на лабиринт из нерассказанных мифов и мрачных сказок. От «Тысячи и одной ночи» до исландских сказаний, от братьев Гримм до русских сказок, от Геродота до Андерсена – в этом калейдоскопическом полотне встречаются драконы и пираты, ведьмы-оборотни и монахи с собачьими головами, проклятые города, умирающие звезды, древние боги и многое, многое другое».

Увы, но это действительно ужасно. Не так отвратительно, как писанина какого-нибудь Вэнса, но даже до середнячка не дотягивает. Можно было бы сказать, что «В ночном саду» – вещь далеко не для всех (только если вы не впечатлительная фифейная барышня с замашками и мыслями диснеевской феечки или оголтелая феминистка), но у книги имеется просто гора недостатков, главный из которых не позволяет насладиться даже не историями и сказками, а банально чтением, механическим процессом поглощения буковок, слов, предложений, историй… Все дело в отвратительном ощущении жутчайшей мешанины. Оно просто убивает на корню все попытки вникнуть в мир, как-то вовлечься в местные сказки, попытаться сопереживать их героям, от чудищ из знакомых нам мифов до каких-то гипертрофированно сказочных созданий. А все почему? Потому что в голову этой, кхм, «рассказчицы» Валенте какой-то идиот, чтоб его псоглавцы отымели, вбил чудовищную мысль, что прерывать КАЖДУЮ историю каждые пять минут, чтобы рассказать другую историю, тоже прерываемую через пять минут с той же целью, и так до углубления где-то в 5-6 «слоев», – отличный авторский приём! Ну, так вот: ни хрена подобного. Это не просто не «отличный», это вернейший способ потерять вдумчивого читателя уже на 50-й странице, поскольку уже тогда становится ясно, какая это невкусная склизкая каша и что она размазана комочками еще на 500 с лишним страниц! Просто попробуйте прочитать оглавление, пестрящее словом «продолжение» раз так сто. Это все продолжения самых разных историй, прерываемых буквально на полуслове. Ну, или представьте всю абсурдность этого приема сами, оценив сию структуру (я попытаюсь как можно короче, мва-ха-ха!).

В каком-то саду девочка-демон (местная Шехерезада) рассказывает мальчику-ангелу (местный Шахрияр) историю, постоянно прерываемую клиффхэнгерами (местные рассветы, на которых надо обязательно закончить так, чтобы было интересно продолжение), в которой старая ведьма рассказывает принцу историю, в которой живут два персонажа, рассказывающие истории, в которых монстры рассказывают истории, в которых они предстают не такими уж монстрами, потому что повстречали людей, которые рассказали им истории, в которых им самим рассказали истории, чтобы эти монстры из двух уровней выше смогли не выглядеть настолько чудовищными, а потом БЫЛ ВЗРЫВ МОЗГА, УСТАВШЕГО РАЗГРЕБАТЬ ЭТУ ЕРЕСЬ. Это, повторяю, сильно укороченный вариант структуры местной белиберды, даже не учитывающий такие «мелочи», как то, что между закрывающим тегом какой-то одной истории и закрывающим тегом предыдущей истории есть далеко не малое текстовое пространство в несколько абзацев. Или то, что все эти «давай я расскажу тебе о…» уже в третьем-то слое выглядят нелепо, а уж в 7-м – и вовсе хочется гомерически ржать, настолько это тупо выглядит. Нолановское «Начало» рыдает просто взахлеб.

Может быть, содержание местных историй хоть как-то нивелирует сию бяку, подробленную на мелкие частички до состояния полнейшей нечитаемости и нежелания воспринимать их как нечто целое? Да хрена с два! Ладно, я промолчу про то, что из-за столь рваного повествования напрочь рушится хоть сколько-нибудь осязаемая симпатия к монстрам с незавидной судьбой (только-только начинаешь проникаться чьей-то историей – она тут же прерывается). Ладно, я даже не буду разбирать всю эту мифологически-сказочную мешанину из героев разных времен, сказаний, легенд, чай, не владелец товарных знаков на сии личности, упомяну только, что весь этот винегрет представлен просто-напросто как условные обозначения, а не «монстры с чудиками». С таким же успехом можно было на месте каждого сказочного персонажа, появляющегося на несколько абзацев, писать какое-либо число, ну, там: мне повстречался персонаж 27, который рассказал историю о персонаже 41, который творил зло персонажу 85 из-за того, что тот рассказал сказку о персонаже 38, в которой персонаж 41 предстает совсем не так, как этого хотел бы персонаж 27. Думаете, в такой схематичности легко запутаться? Право слово, вы книгу не читали, она гораздо хуже, поскольку абсолютно никакие сказочно-мифологические герои в ней не представлены так, как подобает. И ладно, общая ванильность (особенно описательная, все эти вычурно-нелепые образы и с придыханием рассказываемые личные душевные переживания отбросов общества и всяких монстров, в том числе и в человеческом обличье, – просто курам на смех) происходящего тоже останется за бортом. Но я просто не могу пройти мимо того факта, что форматно и содержательно сие «творчество» не несет в себе никакого смысла. Вообще. Ноль. У основной линии (мальчик и рассказывающая ему сказки девочка) даже нет никакого грамотно выстроенного развития, а заканчивается она и вовсе бездарнейше: бегите за второй книгой, там вас ждут истории еще лучше! Ага, ломанулись прям. Нет, спасибо, больше такого не нужно, даже слабенький налет интриги «что же будет с мальчиком, когда девочка-демон освободится от чего-то там жуткого и перестанет рассказывать сказочки» совершенно не спасает положение.

Короче, отстой, замаскированный под нечто эфемерно волшебное и вкусное, а на деле гнилое и неудобоваримое месиво. Причем, месиво – во всех смыслах. Обдолбанная Шехерезада сама бы себя казнила, если б ей предложили такое рассказывать.

А, да, вишенкой на торте здесь служат насквозь протухшие феминистические потуги выставить всех мужиков козлами и безвольными сопливыми червями, чуть ли не рабами, а всех женщин – так, чтобы у каждой феминистки от прочтения случались приступы лютого удовольствия. Но это уже так, в порядке простого упоминания. На всю картину в целом оно не особо влияет.