…сны — это вторая реальность. А любовь во сне такая красивая…
К.ф. 9 рота

В средней школе я писал рассказы. Это было мое творческое увлечение номер 2, после стихов, которые я бросил писать из-за одной юной особы. Рассказы были наверняка очень плохи, и отдавали фантастикой — сказывалось увлечение Гаррисоном.

А еще мне были всегда интересны сны. Поскольку спать я люблю — видеть сны я тоже люблю. И всегда хотелось их запоминать, но всё как-то не срасталось.
Наконец-то успел запомнить и записать. Сразу предупреждаю — графомания чистой воды.



Тру романс

Благоразумие и любовь не созданы друг для друга: по мере того как растет любовь, уменьшается благоразумие.
Ф. Ларошфуко

Клара Абдулловна вела третью пару, когда заметила, что ученик Сидоров (да-да, тот самый двоечник на последней парте) постоянно на нее смотрит. Он смотрел на нее каким-то странным, полным необъяснимой нежностью взглядом.
Клара Абдулловна насторожилась.
«Господи Иисусе, неужели он смотрит так на меня?» — подумалось ей.
А Сидоров просто продолжал смотрел, как ни в чем не бывало. Теперь его взгляд был непросто нежен — его переполняля любовь.
Клара Абдулловна под таким взглядом не могла даже шелохнуться. На ее никто, за ее 40 с лишним лет (говорить возраст женщины — неприлично) не смотрел.
Она замерла — вдруг всё, о чем она говорила ученикам всю жизнь, о прекрасной, чистой и настоящей любви, которую воспевали поэты — вдруг всё это на самом деле правда?

[Какая она прекрасная...такая высокая и красивая….никогда не видел ничего подобного](здесь и далее, в квадратных скобках — мысли Сидорова)

А вдруг, действительно, началась сказка, и она, Клара Абдулловна, стала в этой сказкой принцессой? Вдруг счастье наконец-то пришло?

[Такая гладенькая, такая чистенькая, я так её хочу…]

Клара Абдулловна уже покраснела под сидоровским взглядом, и продолжала тупо стоять возле доски и рассказывать на автомате про Некрасова, причем кажется, одно и тоже в третий раз.
Этот любовный взгляд буквально парализовал её.
[Господи, неужели, я её люблю?..]

Когда урок литературы закончился (наконец-то), Клара Абдулловна с облегчением отпустила ребят на переменку. Ребята убежали с радостными криками. Слава Богу, вроде бы ничего не заметили, Только Виталик со второй парты как-то странно на них посмотрел — ну да ладно, он не сплетник, никому не скажет.

Сидоров на перемену не убежал. Он как будто ничего не замечал — просто смотрел на Клару Абдулловну. Теперь уже даже совсем не скрывая своих чувств.
«Надо что-то сказать» — подумала Клара Абдулловна — «он ведь ждёт…».
— Ты видел, какой чистый снег сегодня выпал? — спросила она какую-то чушь дрогнувшим голосом.
— Ыстый нег — эхом откликнулся Сидоров.

В воздухе повис тупняк.

Сразу стало понятно, что Сидоров совершенно не следит за разговором. (Внимательный читатель, это, непременно заметил).

И тут Клара Абдулловна решилась — «сейчас подойду и поцелую его, и будь что будет!»
Она наконец-то отошла от стены и подошла к Сидорову маленькими нервными шажками, впрочем, стараясь по мере возможности, сексуально покачивать бедрами.

Она поцеловала его долго и страстно, на секунду забыв, что

ей давно за 40, что он двоечник, а она преподаватель, что у нее есть муж и трое детей, а Сидорову всегда нравилась Катя из параллельного класса, что Сидоров всегда кидался в нее жвачкой на паях с Андрюхой, что директор Сергей Валерьевич сразу уволил бы ее, а участковый Иван Игоревич посадил бы ее в женскую колонию, а сколько бы шуму было бы узнай об этом школьный психолог Алексей Александрович, а чтобы сказала мама Сидорова — Мария Константиновна! Да она бы до министра обороны Иванова бы дошла! А ей было плевать — потому что даже светлые любви ее детства (кажется это были Колян с Жентяем — прим. ред.) отошли на задний план.

Да, это было безумие — но она не могла сопротивляться под этим взглядом.

Но что-то пошло не так. Сидоров не отвечал на поцелуй. И смотрел сквозь Клару Абдулловну.

Сидоров продолжал смотреть на стену.

[Какая у неё чистая, аккуратная известка… Как я раньше не замечал её молчаливой красоты? Как я мог так глупо не замечать своё счастье?!]

Сидоров сошёл с ума.
В коридорах прозвенел звонок.