Лене был 21 год, за которые она успела немало. Закончила школу почти на все пятерки, пройдя огромный конкурс, поступила на факультет журналистики, вышла оттуда с красным дипломом, отличным знанием английского и немецкого и большими надеждами лишь только на себя. С работой пока не везло, но она не оставляла надежды найти что-то серьезное и интересное, а вернуться в “средненькую” газету, где она отвечала за молодежную страницу и получала почти символическую зарплату можно всегда, так как журналистом она была с неплохими перспективами, но без больших связей, которые были так нужны. Правда, в личной жизни ей не очень везло. Парень, с которым она встречалась почти со школьной скамьи оказался посредственным лжецом, от которого в самый неподходящий для момент забеременела девушка, с которой, как выяснилось, он встречался параллельно довольно приличное время. Для Лены это было стрессом – сначала его измена, известие о ее беременности, его долгое нытье о прощении, затем его вынужденная свадьба. Будучи слишком чувствительной натурой, взращенной на классической литературе и рассуждая со свойственным юности максимализмом, что “у нее-то все будет хорошо”, она слишком остро и долго переживала боль предательства близкого человека, за которого она чуть не вышла замуж. Лишь спустя полтора года она поняла, что никогда не любила его по-настоящему, а скорее была просто сильно привязана. Но ей все же так хотелось верить в настоящую любовь, “книжную” страсть, захватывающую человека в свои пылкие объятия, вечную верность. “Неужели со мной никогда такого не случится?” – спрашивала она себя, пролистывая перед сном любовные романчики, которые ей иногда подбрасывали подруги. В глубине ее души эти надежды тихонько жили, скрытые от всех, даже от самой себя, хотя мысленно уже примирилась, что это, может быть, случается с другими, но не с ней. Она продолжала оставаться одна, несмотря на довольно эффектную внешность, коммуникабельность и острый ум, отшучиваясь на вопросы любопытствующих веселой фразой “лучше быть одной, чем в плохой компании”. Долгожданный отпуск в Одессу она планировала давно. Там она родилась и провела раннее детство, там жила ее старшая двоюродная сестра, воспитывающаяся прелестную дочку – ее крестницу. Целый месяц беззаботного счастья – лишь море, пляж, солнце и знакомые улицы красивого теплого города, так любимого ею. Когда-то по этим же улицам гуляли, держась за руки, ее родители, потом и она сама семенила по каменным мостовым за мамой, выпрашивая очередное мороженое. Как давно это было. *** Она познакомилась с ним по интернету. Случайно зайдя на страничку знакомств, она, любопытства ради, просмотрела анкеты мужчин и увидела его объявление. Привлекло оно ее местом его жительства. Ей давно хотелось пообщаться с человеком, живущим в ее родном городе, к тому же парень оказался довольно приятной внешности, а содержание его анкеты не пестрило пошловатыми намеками, столь популярными в анкетах мужчин. Лена написала ему. Просто написала, что тоже там когда-то жила и предложила дружескую переписку. Он сразу же ответил. Так они начались общаться виртуально. Андрей писал очень интересные письма. Он был моряком и обожал свою работу. Недавно он вернулись из долгого плавания, и теперь их корабль стоял в порту, ожидая нового контракта. У него тоже несколько лет назад было разочарование в любви, вернувшись из рейса, он застал любимую невесту в объятиях другого. У них было много общих интересов, и постепенно ни к чему не обязывающая переписка переросла во что-то более серьезное. Ей казалось, что ни один мужчина не понимает женскую психологию так тонко, при этом так красиво и вместе с тем без преувеличений выражая свои мысли. Приходя домой, она первым делом бежала к компьютеру проверить почту. Они писали порой несколько писем в день и говорили обо всем. Казалось, они знают друг о друге все, их мысли так совпадали, даже сны им снились одинаковые. Это было невероятно! Лена не верила в происходящее, она была счастлива, что есть в мире, пусть даже и виртуальном, человек, который так ее понимает, который тоже нуждается в понимании, который тоже когда-то пострадал от предательства любимой девушки и теперь ищет приюта в чьем-то искреннем сердце. Поездка в Одессу становилась все более волнующей из-за предстоящей встречи, особенно после ежедневных писем, в которых он пылко писал о том, как он ее ждет, куда они вместе сходят, как она понравится его родителям, как он покажет ей свой корабль. Она всегда относилась скептически к историям о знакомствах по интернету, но когда, жутко нервничая, пришла на место назначенной встречи, то удивлению ее не было предела. Вместо паренька с каким-нибудь ярко выраженным дефектом, о котором она втайне подозревала, стоял мужчина из любовного романа – не меньше. Она узнала его лишь по морской форме, иначе не рискнула бы подойти к этому красавцу, которым стоял с шикарным букетом роз и, поглядывая на часы, осматривался по сторонам. Да он жутко нефотогеничен! На снимках он выглядел просто симпатичным. Хотя фотографии не могли передать его улыбки, его взгляда. Он радостно ей улыбнулся, стараясь не разглядывать слишком очевидно поверх солнцезащитных очков, чтобы не смутить ее, вручил букет, что-то при этом говоря, а затем снял очки и пристально вгляделся ей в глаза. - Бог мой, а ведь и не представлял какие у тебя красивые глаза! - вдруг сказал он, - Цвета моря. Моря, вечером, у берега. Лена смущенно улыбнулась, но вовсе не потому, что комплименты для нее являлись делом непривычным. Просто она сама уже утонула в его удивительно-голубых глазах, глазах цвета неба в тот солнечный день, которые, казалось, смотрят в самую душу и читают ее мысли. Его глаза для нее показались глубокой пучиной, куда ее медленно, но верно затягивает. Хотя просить о спасении просто не хватит силы воли. Да и не очень ей этого хотелось. Так начались их ежедневные встречи, похожие на сказочный сон, в который она по-прежнему отказывалась верить. Такого не бывает, говорила она себе, засыпая с блаженной улыбкой на губах. Такое не может происходить со мной… Каждый день после работы он бежал к ней, и они гуляли по городу, держась за руки, ели мороженое, кидали камешки в воду, катались на катере, сидели в маленьких и уютных кафе, любовались на огни ночного города. Однажды она подговорила его написать что-нибудь на борту катера среди других надписей таких же счастливых и бессовестных, как они, чтобы оставить свой след. И он написал “Леночка, я самый счастливый на свете. Андрей”. Часто Лена задавала себе один и тот же вопрос – как он к ней относится и зачем она вообще ему нужна. Она была уверена, что уж у него-то точно нет проблем с девушками и что он получит любую, какую захочет, благодаря своей внешности, уму и столь редкой в наше время воспитанности и обходительности. Она прекрасно видела, с каким нескрываемым интересом смотрят на него женщины всех возрастов, какими горячими взглядами одаривают прохожие девицы. “Скажи - и я твоя” говорили взгляды многих из них, что ее тихонько раздражало и одновременно наполняло чувством гордости, что это она сейчас идет с ним за руку, что это ей он так нежно улыбается, что это ей он говорит, что ждал ее всю жизнь. И даже нередкие восхищенные взгляды прохожих мужчин в ее сторону ничуть не успокаивали. “Зачем тогда ему нужна я”, - спрашивала Лена себя иногда. Он не стремился затащить ее в постель, он вел себя с ней, как джентльмен должен вести себя с леди. Приходя домой, он сразу же звонил ей, и они часто разговаривали в полутьме до глубокой ночи, пока она настоятельно не отправляла его спать, так как вставать на работу ему нужно было очень рано. Андрей стал ей просто необходим. Каждое утро она просыпалась и улыбалась мысли, что вечером она увидит его. И день для нее обретал неповторимый, прекрасный смысл. Уверенная в себе девушка в его обществе превращалась в смущающуюся девчонку, за что она на себя часто злилась. И по-прежнему ее не покидало чувство, что, глядя ей в глаза, он читает ее мысли и заглядывает в душу. Он был очень интересным человеком, на все у него была своя, оригинальная точка зрения. Андрей был влюблен в море и поэтому связал свою жизнь с ним, владел английским, прекрасно разбирался в компьютерах и в свободное время увлекался веб-дизайном, к тому же замечательно играл на гитаре и иногда подбирал музыку на собственные же стихи. Время предстоящего отъезда домой неумолимо приближалось. Заканчивался август, приближалась осень. Он представил ее родителям и строил планы на будущее. В октябре он собирался приехать к ней в Питер просить ее руки у родителей. А Лена не верила, что это происходит с ней, и купалась в столь неожиданно свалившемся на нее счастье, абсолютно забыв свою жизнь в далекой северной столице, ей очень не хотелось даже думать о том, что в один прекрасный день они расстанутся, пусть и на несколько месяцев. Для нее они казались длинными, ужасно длинными. Андрей не был похож ни на кого, его манера общения, его прямолинейность, сочетающаяся с тактичностью, его трогательная забота о ней, его чувство юмора, знание не понаслышке реалии жизни и вместе с тем склонность к романтике. Рядом с ним она не боялась ничего и знала, что он именно тот мужчина, на которого можно положиться. Ему было всего 26, но рассуждал он намного более зрело, чем многие его ровесники, и ей нравилось чувствовать себя рядом с ним наивной и неопытной девочкой. Однажды, гуляя по пристани и любуясь ночным морем, с отражающейся в нем луной, он спросил ее: - Девушка с глазами цвета моря, а что бы вы ответили, если бы я сказал, что хочу, чтобы вы стали моей женой? - Ну, я об этом никогда не задумывалась, - ответила она, мысленно благодаря спасительную темноту, скрывающую ее глаза, по которым можно было легко прочесть, что она сказала неправду. Особенно ему. - А ты задумайся. И очень серьезно. До ее отъезда осталось меньше недели, когда он вдруг пропал на несколько дней. Сначала Лена не стала звонить ему домой – еще чего, говорила она себе, но на третий день не выдержала. Трубку взял он и сказал, что все это время был занят и приходил домой поздно такой уставший, что не было сил дойти до телефона. Пообещал зайти завтра, сказал что позвонит. Она просидела дома весь день, вздрагивая при каждом телефонном звонке и, разочаровываясь, в том, что звонит не он. Позвонил он только через два дня – за несколько дней до отъезда. Назначил встречу каким-то холодным и чужим голосом. Даже немного насмешливым, как ей показалось. Лена решила, что ей это просто кажется, потому что она на него обижена, что он увидит ее, обнимет, возьмет как обычно за руки и объяснит причину своего отсутствия. Расскажет, как он был занят, как он устал, как скучал. И снова скажет, как он любит ее глаза, глаза цвета моря. Они договорились встретиться в маленьком кафе с видом на море, где они уже несколько раз сидели и весело болтали, потягивая колу с фирменным мороженым. Обычно он заходил за ней сам, или они встречались недалеко от ее дома. Но она снова отмахнулась от странного наблюдения, она не могла сдержать радость оттого, что снова увидит его – самого лучшего, самого любимого, и не хотела думать о причинах его поведения и омрачать такими мыслями предвкушение встречи. Лена опоздала на пятнадцать минут, но обнаружила, что его еще нет. Неприятный холодок пробежал у нее внутри, она ничего не понимала – на него это не похоже, совсем не похоже. Она прошла к их любимому дальнему столику у окна, в последний раз оглянулась по сторонам, в надежде увидеть знакомую высокую фигуру, и вдруг у входа появился Андрей – небрежной и ничуть не спешащей походкой он зашел в кафе, успев проводить заинтересованным взглядом симпатичную блондиночку, чуть не столкнувшуюся с ним в дверях. - Ух, какая кисуля! Может возьмешь меня с собой?– присвистнул он ей вслед, причем так громко, что его услышали все, включая ее, обескураженную наглой сценой побледневшую девушку в голубом платье, судорожно вцепившуюся в спинку стоящего рядом стула. - Привет, милая. Как дела? - он подошел к ней и лениво улыбнулся. Она постаралась сделать нейтральное лицо, призвав на помощь всю оставшуюся силу воли: - Да ничего, нормально, - ответила она. Нет, она не позволит ему увидеть то, что творится у нее внутри, никогда и никто не будет свидетелем ее идиотского положения. Она лихорадочно пыталась решить, что ей делать. Она не понимала, в чем причина его явно намеренного поступка и сейчас же собиралась в этом разобраться. Но, что бы ни было у него на уме, подумала она, нужно постараться сохранять выдержку. - Почему же ты так на меня смотришь? – спросил Андрей, как будто не понимая, в чем причина. - Как – так? – выдохнула Лена, слегка прищурив глаза от подкатившего возмущения. Нет, он издевается. Он действительно издевается. - Не так как обычно. Обычно, милая, ты смотришь на меня глазами, полными огромной любви, - сказал он усмехаясь. - Ну, ты себе и льстишь, дорогой, - возмутилась она. Самоуверенность – это конечно неплохо, но здесь ты переборщил. Он сел за столик и незнакомым развязным жестом положил ногу на ногу. - Нет, - протянул он. Признайся, солнышко, что ты в меня по уши влюблена. Что толку отрицать? – продолжал этот незнакомый человек с каким-то новым жестоким блеском в по-прежнему красивых, но вдруг оказавшихся чужими глазах. Я же знаю, что ты в меня влюбилась, ты же ничем не отличаешься от других, и я вижу это по тебе. И признайся, что тебе сейчас больно, что у тебя внутри сейчас катастрофа, ты в растерянности и не знаешь что делать, ты ничего не понимаешь, ведь так? - Боюсь, что мне нечего тебе ответить на эту чушь, которую ты несешь. Мне пора. Я не знаю, что с тобой случилось и не хочу знать, - сказала она не своим глухим голосом, порываясь встать, но, чувствуя, что ноги стали какими-то ватными, а стойка бара, столики, люди, стены вдруг поплыли куда-то, сливаясь с музыкой и образуя непонятный сумбур в голове. - Подожди, не спеши ты так, милая. И присядь, - он остановил ее. Мы с тобой не договорили. Ты уверена, что получила ответы на все вопросы, которые сейчас переполняют твою хорошенькую головку? Она остановила свой взгляд на этих еще несколько минут назад почти родных глазах, и вдруг с губ у нее совершенно игнорируя пытающееся сопротивляться сознание, сорвался вопрос: - Андрюшенька, что случилось? Это ты? Почему ты все это вдруг говоришь, ты можешь мне объяснить, что с тобой? На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнула странная жалость, вдруг также резко сменившаяся спокойным торжеством. На нее смотрело такое знакомое, но новое и жестокое лицо молодого человека, и опять как на самом первом свидании она подумала, что он знает, что она думает. - Знаешь, - затянувшись сигаретой, сказал он, - ты выглядела такой счастливой все это время, такой восторженной, как ребенок. Приятно сознавать, что ты способен сделать кого-то такой счастливым. И я неплохо провел с тобой время. Я странный человек. Самый большой кайф в жизни для меня это наблюдать, как человек ломается на твоих глазах. Я ломал разных – и сильнее духом, чем ты. Я спокойно наблюдал за тем, как она взлетает все выше и выше в своем восторге от меня, а затем резко и больно падает. И чем выше я позволю ей взлететь, тем больнее будет для нее это резкое и неожиданное падение. Мне нравится видеть, как вы выглядите раздавленными, потерянными, униженными. Некоторые даже умоляли меня не бросать их, обещали все простить, лишь бы я не уходил, лишь бы остался с ней. Я знаю, что ты этого, скорее всего, делать не будешь, не из тех ты, я сразу это понял. И твоя гордость тебе сейчас не позволит показать мне, как тебя задело, что я никогда тебя не любил, да и жениться, естественно, не собирался. Нет, дело вовсе не в тебе, ты бы была прекрасной женой. Если бы я решил жениться, то, может быть, хотел бы иметь такую жену как ты. Но ты мне не нужна. Знаешь почему? Потому что я тебя презираю за то, что ты одна из “них”, стерв и вместе с тем дур. А все вы - дуры, которые хотят казаться стервами. Боже милостивый, как же вы смешны со своими уловками, кокетством, попытками соблазнения, а еще смешнее мне наблюдать за вами, когда вы уверены, что “объект”, в данном случае я, как говорится, готов к употреблению и находитесь от этого в диком поросячьем восторге. А на самом деле по уши влюбляетесь вы! Кстати, милая, ты лишила меня удовольствия посмеяться над твоим жеманством – ты его, увы, напрочь лишена. Он наигранно вздохнул и потянулся за следующей сигаретой. Она смотрела на него и чувствовала, как внутри нее что-то происходит, что-то меняется кардинальным образом, но пока она не могла понять что. Ее заполняла какая-то странная пустота и отупение, а не боль, которую так хотел сознательно причинить он. - Знаешь, а мне очень жаль тебя. Очень, – холодным и как можно более безразличным, но все равно предательски дрожащим голосом сказала она. Ты во многом глубоко заблуждаешься. У тебя комплекс, который мешает жить в первую очередь тебе. Больше мне нечего тебе сказать. Она подхватила сумочку и встала, быстро направившись к выходу. - Ленусь! – окликнул ее он, но она не остановилась. - Ленусь, поплачь сегодня вечером. Это не возбраняется, даже сильные женщины иногда плачут. Поплачь, тебе будет легче. Выходя из кафе, и чуть не сбив с ног оторопевшую от разыгравшейся сцены официантку, она услышала его смех. Он преследовал ее еще долго, этот смех, смех человека, который добился своего и радуется оттого, что сделал кому-то больно. Она долго, до самой темноты, бродила по улицам одна, пытаясь прийти в себя. Уже давно горели фонари и яркие вывески, в окнах домов уютно зажегся свет. Но Лена этого не замечала. Было очень сложно так быстро перестроить свое внутреннее состояние с состояния счастливой невесты в ощущение полного краха всех своих чувств. На этот раз надолго, если не навсегда. - Нет, я не буду плакать, не буду, не буду, - говорила она себе, до крови закусив губу. - Никто и никогда больше не заставит меня плакать, никто не сделает мне больно, я никому этого не позволю. Больше они не виделись. Все что осталось – это куча фотографий, откуда на нее смотрела совсем незнакомая ей красивая улыбающаяся девушка с удивительно счастливым лицом, которую обнимал привлекательный высокий шатен, с уверенным лицом и твердым взглядом, пара безделушек и неудомевающее лицо сестры, смирившейся с тем, что спрашивать что-либо бесполезно и безрезультатно. Уезжая, она как будто случайно забыла на туалетном столике свои духи, потому что их тонкий аромат невыносимо ассоциировался с ним, а значит будил внутри нее какое-то острое и щемящее чувство, которое она усиленно пыталась подавить, крепко сжимая зубы. Лишь когда ее самолет стал набирать высоту, она в последний раз обернулась посмотреть на море - яркое, блестящее и очень красивое в свете начинающегося дня. И почувствовала, что на глаза навернулись слезы, которые не хватило сил сдержать. Весь следующий час она периодически вытирала платочком беззвучные капли, одна за другой катившиеся по щекам из-под специально надетых черных очков. Лена вздрогнула, очнувшись после долгого раздумья. Перед глазами давно уже причудливо изгибались геометрические фигуры заставки. Голубой, сиреневый, зеленый, желтый… Долгие шесть месяцев она пыталась его забыть, почти 180 ночей перед сном она отгоняла его образ, внушая себе, что он подонок, специально, как лекарство, восстанавливая в голове последнюю встречу. Но не могла, не получалось у нее убить то чувство, которое у нее возникло и которое сделало ее сначала такой счастливой, а потом такой потерянной. Это был какой-то маразм – да она должна его ненавидеть, или еще лучше презирать, но она не могла вызвать в себе эти чувства. Она поняла, что очень ему благодарна, несмотря ни на что. Благодарна за эти самые счастливые дни в ее жизни, за то, что узнала, пусть и ненадолго, что такое полноценное счастье. В ее памяти Андрей остался другим, таким, каким она его знала до бессердечного объяснения. А такого она его продолжала хранить в своем сердце. Она простила его в глубине души. Она поняла, откуда взялось это желание влюблять в себя других и безжалостно бросать. В этом виновата та, другая, которую он очень любил, и которая причинила ему сильную боль своим предательством, переросшую в такую модель поведения и ненависть ко всем женщинам. Он разыгрывал целый спектакль, каждый день предвкушая развязку. Для него было важным, чтобы девушка любила его, поэтому он и уделял им столько времени. А сколько их было, таких как она? Наверное, много. *** Снова будет старая жизнь, работа, карьера, друзья и подруги, такие счастливые со своими любимыми, родители, так ее любящие, книги, редкие вечеринки, маленькие и большие планы. Снова будет она придумывать ответы на постоянные вопросы, почему же она все-таки одна. Но никогда в ее глазах уже не загорятся танцующие огоньки счастья. Никогда никто не скажет ей, что они напоминают море, вечером, у берега. Никогда она не позволит себе такую роскошь – кого-то полюбить. И никто никогда не сделает ей так больно. Потому что она уже не позволит. Она так решила. ........(с)

А и не надо, тебе, малыш, нужен просто покой и уют и радость. "А Диме было 34 года....." :)

Это , кис, у тебя не любовь, это пока тебе так кажется. О любви никто ничего не знают, но все пишут, так как думают что познали ее, но ведь не факт. Может это они хотят обмануть всех сами и себя прежде всего? Люди любят заблуждаться, чтобы радоваться своим заблуждениям, а чувства они иные.