Оригинал: http://www.fanfiction.net/s/1594090/1/
Место, где выкладывался весь предыдущий перевод: http://forum.fanfics.ru/index.php?showtopic=1122
Разрешения автора нет, разрешения пропавших без вести переводчиков нет, опыта перевода художественных текстов тоже нет ;) Если кто-то это чудо возьмётся отбетить, буду приятно удивлена.
В комментах выложено, что автор говорила насчёт тех глав, которые остались так и не написаны.

IN MEMORY I
Окончание седьмой главы, глава восьмая (а учитывая интерлюдию, они же глава № 6 и № 7)
Наконец, после ужина Гарри оказался в классе зельеварения. Он медленно проследовал к двери в комнаты профессора Снейпа, поднял руку и тихо постучал.
— Войдите.
Тон Снейпа был прохладным и очень сдержанным.
Гарри толкнул дверь и скользнул внутрь. Профессор сидел за столом, погребённым под множеством ровных бумажных стопок. Бросив быстрый взгляд на Гарри, мужчина посмотрел на часы на стене, одна из стрелок которых указывала на "Наказание", а другая — на "Точно вовремя".
На часах были и другие пометки, вроде "Всего на пять минут, но всё же опоздал", "Пятью минутами раньше назначенного. Вы действительно думаете, что у меня нет занятия получше вашего наказания?" и, наконец, "Безнадёжное опоздание! Наверное, в самый раз будет назначить ещё одну отработку".
Снейп изогнул бровь и проговорил:
— На удивление пунктуально, мистер Поттер. Вы меня поражаете.
Гарри промолчал. Он неподвижно стоял навытяжку, так ровно, как только мог, опустив руки по бокам. Эта было то самое положение, которое он принимал, когда дядя Вернон принимался на него орать.
Заметив отсутствие реакции, Снейп продолжил:
— Несмотря на то, что учебное время длится меньше недели, за это время паническими усилиями студентов сварить самые простые зелья было испорчено ровно пятьдесят три котла. Отчищать их будете руками. У вас два часа.
— Да, сэр, — ответил Гарри и добавил: — Простите?..
Явно раздражённый, профессор Снейп оторвал взгляд от бумаг.
— Что ещё, мистер Поттер? Мне казалось, что даже вы в состоянии усвоить мои слова. Но если вам так угодно, могу и перевести специально для вас — принимайтесь за работу.
— Да, сэр, но вы не сказали мне, где эти котлы, — Гарри уставился в пол.
Если бы он поднял голову, он бы мог увидеть вспышку удивления на обычно ничего не выражающем лице Снейпа. Судя по всему, уж чего-чего, так логичного вопроса профессор не ожидал.
— Котлы и всё, что вам понадобится для их чистки, находятся в чулане возле моего кабинета. Расположиться можете на любом рабочем месте в классе.
Гарри кивнул и ретировался, проследив, чтобы дверь за ним захлопнулась тихо.
Большинство котлов были в плохом состоянии. На их стенках были остатки самых разнообразных зелий. Гарри, не медля, приступил к работе, надев для защиты рук пару перчаток из драконьей кожи. Как оказалось, с растворителем и хорошей мочалкой чистка котлов была делом гораздо более лёгким по сравнению с помоями, которые ему приходилось отмывать с тарелок после каждого обеда Дурслей.
На выполнение задания у Гарри ушло чуть-чуть больше часа, и он, аккуратно расставив в чулане котлы и всё остальное, постучал в дверь профессора Снейпа.
— Войдите.
Гарри открыл дверь, но не переступил порог.
— Я закончил, сэр, — тихо известил он.
Снейп, кажется, не поверил и ядовито сообщил:
— Очень в этом сомневаюсь, мистер Поттер. Разве что качество вашей работы совсем уж невзрачное.
Мужчина встал, пронёсся мимо застывшего Гарри и раскрыл каморку. Взгляд его тёмных глаз внимательно прошёлся по чистому помещению и остановился на безукоризненно отчищенных котлах.
— Сэр? — напомнил о себе Гарри.
— Отработка, — выплюнул Снейп. — За использование магии вопреки моему предупреждению. Следующий вторник, в восемь.
Гарри не протестовал. Если профессор так убеждён, что он использовал магию, то у Гарри нет ничего, что могло бы убедить его в обратном. Мальчику не помогло бы даже Приори Инкантатем над его палочкой, скорее всего, Снейп только разъярился бы ещё больше, если Гарри доказал бы ему, что тот не прав.
— Вон отсюда, Поттер.
— Да, сэр, — кивнул Гарри и беззвучно покинул класс.
* * *
Уроки в пятницу проходили практически точно так же, как и в четверг. В начале Гербологии без подготовки студентам дали контрольную работу на двадцать вопросов, на семь из которых Гарри решил ответить неправильно. Сам по себе урок был достаточно скучный, — они просто записывали лекцию и работали с учебником.
Рон был просто невыносим, отчасти из-за того, что, когда бы Гарри на него ни посмотрел, то не мог сдержать тонкой улыбки при мысли о замысле Драко. Невилл сообщил Рону, как они поделили домашнюю работу, и рыжий неохотно согласился встретиться всем вместе в библиотеке вечером в среду.
Гарри заработал десять очков своим домам на уроке Теории Магии, и ещё пять — на Трансфигурации. К этому времени большая часть класса успешно справилась с превращением спичек в иголки, а Гарри продолжал делать неуклюжие попытки преобразовать свою иголку обратно в спичку.
Когда вечер пятницы наконец закончился, события всей недели как-то разом навалились на мальчика, и до кровати он дошёл, едва умудряясь держать глаза открытыми.
Дело было не только в ужасной усталости, но и в том, что он не чувствовал пользы от прожитой недели. Всё проходило настолько лихорадочно, что у Гарри даже не было возможности закончить составлять каталог книг для изучения. На уроках не было ничего, что бы он не умел, но нагрузка там отхватывала приличный кусок его времени. А на выходные у Гарри была назначена дополнительная тренировка по квиддичу, пока отдельно от команд.
Пробыть в Хогвартсе почти неделю — и так до сих пор не побывать в библиотеке!
От дурного предчувствия у Гарри скрутило живот.
Что, если он обманет надежды своих теней?
* * *
Следующим утром Гарри первым делом произнёс очищающее заклинание над собой, затем натянул мантию и вытащил обе свои метлы из шкафа. Было достаточно рано, и большинство студентов всё ещё были в постелях, поэтому он встретил только троих или четверых, шагая на квиддичную площадку.
Там его поджидали профессор МакГонагалл и старшекурсник-гриффиндорец, которого Гарри никогда раньше не видел.
— Доброе утро, Гарри, — улыбнулась профессор. — Это Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора.
Оливер протянул руку, и Гарри нехотя пожал её. Парень не отпускал ладонь мальчика, пока вдоволь не подёргал ею вверх и вниз, улыбаясь широко, как сумасшедший.
— Очень рад тебя видеть, Гарри. Если ты хоть вполовину так хорош, как говорит профессор, то кубок наш.
Профессор МакГонагалл кашлянула.
— Оливер, поскольку изменить обстоятельства не в моих силах, Гарри — ловец и Слизерина тоже.
Усмешка на лице Оливера поблекла.
— Значит, на матчах Слизерина против Гриффиндора играть будут запасные ловцы?
— Именно для того, чтобы решить этот вопрос, мы здесь и стоим, — значимо сказала МакГонагалл. Она бросила взгляд на Гарри: — Ты ведь знаешь правила квиддича, да?
Гарри медленно кивнул.
— Отлично. Профессор Дамблдор предложил попробовать заклинание в воздухе. У тебя могут быть некоторые проблемы. Тогда нужно позаботиться о запасных ловцах для матчей, где играют оба твоих дома.
— Да, мадам, — вежливо ответил Гарри.
Растерянный Оливер переводил взгляд от одного к другому.
— Какое ещё заклинание?
Вместо ответа Гарри взмахнул палочкой в руке и пробормотал:
— Альтералиус!
Чувство, что его разрывает на части, длилось всего миг, и затем Гарри услышал сдавленный вздох Оливера.
— Теперь, — официальным тоном сказала профессор, — мы можем начать?
И тут в голове Гарри появилась неожиданная мысль. С самого начала он думал, что вред от использования Альтералиуса не исправить ничем. Но теперь у него появилась прекрасная возможность — всего-то провалить заклинание на практике.
План, выстраивающийся в его мозгу, должен был сработать.
Как только оба тела Гарри взобрались на мётлы, он оттолкнулся от земли. Двойное зрение немного раздражало, но для мальчика это добавляло азарта испытанию. И он воспарил, ощущая ветер, треплющий мантию, и его последней взвешенной мыслью была надежда, что за ним наблюдает Дамблдор.
* * *
Глаза Минервы МакГонагалл едва заметно сузились. Женщина наблюдала за тем, как Оливер проверяет Гарри. Мальчик был блестящим ловцом, и у неё не было ни малейшего сомнения, что к выпуску из Хогвартса у Гарри будет далеко не одно предложение от профессиональных квиддичных команд.
Оливер стоял на земле, расшвыривая мячи размером с те, которыми играют в гольф, над всем полем. Гарри по очереди использовал то одно, то другое тело, чтобы поймать их, и, к изумлению Минервы, ни один мяч не был упущен.
Тем не менее, ей было хорошо видно, что мальчик выполняет Альтералиус не безукоризненно. Возможно, он и был в состоянии просто заколдовать себя, наверное, из-за того, что очень сильно хотел играть в квиддич, но контролировал тела Гарри не особо уверенно. Когда одно из тел резко поворачивало налево, другое тоже двигалось налево, даже если это движение только удаляло его от мяча, который полагалось ловить. То же самое творилось с нырянием — когда один Поттер стремительно уходил вниз, другой повторял его движение.
Казалось, что он может контролировать оба тела чудесно, если только одному из них не приходилось двигаться без предварительного обдумывания маршрута. Внезапные повороты и пике ему не давались.
Минерва вздохнула, покачивая головой. Она знала, что это заклинание было бы слишком хорошим выходом из всех проблем, чтобы сработать. В конце концов, у какого одиннадцатилетнего ребёнка хватило бы контроля над собой? Даже то, что он вообще сумел выполнить заклинание, уже потрясало — хотя его способности вызывали меньше шока, чем у любого другого мага, ведь он был "тем самым Гарри Поттером".
Она решила сегодня же сообщить Северусу, что во всех матчах Слизерина и Гриффиндора командам понадобятся запасные ловцы.
Когда тренировка закончилась, она направилась на поле, чтобы рассказать мальчикам новости.
Ведь он же просто ребёнок, — шептал ей разум.
И что-то в её душе успокоилось, убедившись, что сверхъестественные способности Гарри, кажется, поутихли.
* * *
Не прошло и часа, как Гарри снова оказался на площадке для квиддича. Северус Снейп и капитан слизеринской команды, Маркус Флинт, уставились на него с нечитаемыми выражениями лиц. Профессор МакГонагалл уже сообщила им, что лучше будет найти запасных ловцов для игр Слизерин-Гриффиндор.
— Поднимайся, — приказал Маркус. — Я должен увидеть, почему гриффиндорцы взяли тебя ловцом.
Гарри подчинился. Его тренировка с Оливером Вудом не шла ни в какое сравнение с жёстким тренингом, который устроил ему Флинт. Оливер просто бросал маленькие мячики по полю, Маркус же заколдовывал их полёт, максимально приближая его к полёту снитча.
В одно и то же время в воздухе носились не меньше шести мячей, отчаянно уворачивающихся от вытянутых рук Гарри. К концу тренировки единственным, чего хотелось вымотанному мальчику, было пожелать себе не задохнуться, и только исключительная сила воли позволила ему выстоять на ногах.
Он поймал мячи. Все до единого.
Когда он слез с метлы, холодный и официальный Флинт неведомым образом превратился в улыбающегося и легкомысленно кружащегося на месте шестикурсника, с восторгом вещающего что-то о предстоящих матчах с не меньшим жаром, чем Оливер Вуд.
Цепкий взгляд профессора Снейпа, казалось, пронизывал Гарри.
— Думаю, — протянул профессор, — это у вас в крови.
Что-то в словах Снейпа задело Гарри, и прежде чем он смог проглотить свои слова, они выскочили наружу:
— Возможно, сэр. Но вообще-то я не знаю.
Ожидая удара, Гарри стиснул зубы. Он не мог поверить, что умудрился потерять контроль над собой так просто. Дядя Вернон в его голове просто рычал — "Ты, дерзкий выродок. Я выбью твоё нахальство из тебя".
Как ни удивительно, взрыва не последовало, и Гарри затравлено взглянул на профессора Снейпа снизу вверх.
— Десять оч… наказание у меня, во вторник, в восемь, мистер Поттер, — насмешливо улыбаясь, исправил свой первый порыв Снейп.
"Несправедливо", — так размышлял Гарри по дороге в гостиную Слизерина. Видимо, профессор Снейп предпочитает не отнимать баллы со своего собственного дома, из чего следовало, что придётся Гарри отрабатывать наказание за наказанием независимо от своей провинности.
Но всё же такая перспектива ему нравилась больше по сравнению с побоями у Дурслей.
Попав в свою комнату, Гарри открыл шестой замок своего сундука и с головой ушёл в изучение содержимого. Остаток дня он провёл за каталогом и сортировкой оставшихся книг, сделав только маленький перерыв на зелье профессору Снейпу.
Зашёл Драко, чтобы передать маленькую стопку книг и ещё одно письмо от Люциуса.
— Сегодня утром пришло, — улыбнулся блондин.
Гарри открыл первую книгу, и из неё выскользнул крошечный кусочек пергамента.
"Гарри,
Надеемся, что у тебя там, в Хогвартсе, всё в порядке. Мы вот нашли несколько повторяющихся книг в библиотеке и сразу подумали о тебе. Наслаждайся, и увидимся на Рождественских каникулах.
Крэбб и Гойл"
Тронутый, Гарри принялся просматривать книги, складывая его к остальным. На дне стопки он нашёл книгу о привидениях Хогвартса, обещанную Люциусом.
Гарри осторожно закрыл сундук и засунул его под кровать. С насеста слетела Хедвиг, чтобы расположиться у изголовья, а Самсон свернулся вокруг его запястья. Он почитал им вслух, с удовольствием выслушивая их комментарии и вопросы, и к тому времени, когда он заснул с книгой на груди, они прочитали уже половину.
Воскресенье принесло ещё более тяжёлую нагрузку — Маркус взялся готовить его утром, а Вуд поймал его после обеда и занялся инструктажем. С трудом добрёв до кровати, Гарри заснул сразу же, как только голова его коснулась подушки.
* * *
После уроков в понедельник Гарри решил, что пора выполнять обещание, данное Кровавому Барону – навещать того каждую неделю. Во вторник и четверг – наказания, в среду он уже договорился позаниматься проектом по Гербологии, так что лучше всего разыскать слизеринское привидение прямо сейчас. Вряд ли Кровавый Барон отнесётся с пониманием к нарушенным обещаниям.
Наконец после долгого пути по подземельям, он оказался у двери Барона и тихо постучал. Как и в прошлый раз, ответа не последовало. Тогда Гарри открыл дверь и заглянул. Барон сидел на стуле, разглядывая портрет.
— Садись, — мягко сказал Барон.
Гарри скользнул на пустой стул.
— Хорошо тебя обучили твои тени, — начало привидение. — Они дали тебе многое из того, что пригодится тебе, чтобы выжить. Но всё же, как мне кажется, есть ещё одна вещь, — и очень важная — которой тебе недостаёт.
— Барон?.. — переспросил Гарри, заметив молчание.
Вместо ответа Барон спросил:
— Чего ты хочешь достигнуть? Расскажи своими словами.
— Я хочу изменить мир так, как мои тени считают нужным, — ответил Гарри.
— И что это за изменения? — чуть склонил голову Барон. — Что конкретно вы хотите изменить?
Вопрос был одним из тех, что так часто возникал в спорах между ним и тенями. Гарри поймал себя на том, что в волнении подался вперёд и принялся с жаром отвечать:
— Сегодняшнее Министерство — сборище коррумпированных чиновников, и законы работают только на них и их предубеждения, — в задумчивости он куснул губу. — Например, то, чему Министерство заставляет учить в школах магии, вроде маггловедения… я читал эти учебники, они просто сбивают с толку. Из магглов сделали что-то вроде тупых животных. Магглы не умеют колдовать, значит, они второсортный товар. И точка.
И нет никаких книг, которые показывали бы, что умудрились сделать магглы без магии. Каждый раз, когда кто-то упоминает, что создали магглы, вроде телефона или самолёта, волшебники хихикают, мол, какие магглы примитивные варвары. Конечно, ведь их учат так, что колдуны и понятия не имеют, как опасны могут быть магглы. Они не думают о маггловском мире, потому что не могут поверить, что там есть угроза. И угроза нам в том числе.
Гарри приостановился, чтобы внезапно спросить:
— Вы знаете, что такое атомная бомба?
Кровавый Барон помотал головой.
— Её придумали учёные магглов. Брошенная где угодно, она детонирует так, что за несколько секунд огонь и взрывная волна распространяется на огромные территории. И это ещё не всё, магглы научились использовать её как медленнодействующий яд. Все, кто выживает на многие мили вокруг, оказывается отравлен. Годами они умирают от всевозможных болезней. А если те, кто был во взрыве, родит детей, то это передастся и детям, как вирус, и нередко дети мутируют. А иногда поначалу никаких видимых отклонений нет, но спустя годы эти дети умирают, и никто не может понять, из-за чего.
Глаза привидения слегка расширились, и Гарри сердито продолжил:
— Так что лучше не забывать, что тот, кто в состоянии создать такое, представляет опасность. Министерству не стоит продвигать идею о тупых магглах, когда они смертоносны не меньше Волан-де-Морта.
— В этом что-то есть, — задумчиво произнёс Барон. — Что ты будешь делать, чтобы изменить текущее положение дел?
— Найду людей, которые смогут написать новые книги о магглах, — с лёгкостью ответил Гарри. — Вместо россказней о неволшебниках как о животных, нужно пояснить, что у них просто другая культура, вполне имеющая право на жизнь. Нельзя упираться в факт, что они не могут творить магию — лучше сосредоточиться на том, что они сделали без нас и нашего волшебства.
Глаза Гарри сузились:
— Я не допущу, чтобы колдуны по-прежнему расхаживали без малейшего понятия, на что способны магглы. Если Министерство так озабочено секретностью магического мира, то неплохо бы ему позаботиться и о том, чтобы волшебники знали, как вести себя среди магглов. Не только "никто не должен нас видеть", но и план на случай "если нас всё же увидели".
— Что ещё? — спокойно осведомился Барон.
Гарри поднял указательный палец.
— Министерская классификация тёмной магии. Есть очень много заклинаний — и полезных заклинаний! — которые людям запрещают учить только потому, что кто-то когда-то использовал их во вред. А есть не меньше заклинаний, которые не запрещены, хотя они как раз гораздо опаснее. Есть комбинации заклинаний, повторяющие эффект Запрещённых, но в суде к ним относятся мягче.
Он поднял ещё один палец.
— Использование Веритасерума на суде. Почему одним это позволено, а другим запрещено? Зелье правды — отличная гарантия того, что в тюрьму посадят действительных виновников совершённых преступлений. Учитывая, что Азкабан — настоящий ад на земле, разве люди не заслуживают справедливого суда?
К двум пальцам присоединился и третий.
— Отдел опасных магических созданий. Большинство созданий, которые они уничтожают, абсолютно безвредны, если уметь с ними обращаться. Разве у Министерства есть право истреблять живых существ только потому, что оно слишком невежественно, чтобы разузнать, как с ними нужно себя вести?
Вздохнув, Гарри откинулся на спинку стула, опустив руку. — Есть сотни бесполезных правил и отделов, единственное предназначение которых — обеспечить голоса на следующем голосовании или набивать карманы чиновников Министерства. Есть целый ворох лазеек в законе и несообразностей в политике. Это не настоящее правительство, а какая-то пародия на него.
Барон кивнул:
— Тени неплохо научили тебя логике. А теперь… как ты можешь что-то изменить, если ты не знаешь правил, по которым играют противники?
Гарри моргнул.
На лице привидения появилась тонкая улыбка, увидь которую кто из учеников, — и сразу была бы разрушена вся репутация Барона.
— Политика, мальчик, политика. Единственное, в чём просчитались твои тени, — они не научили тебя политике.
Взглянув на ошеломлённое выражение лица Гарри, привидение проговорило:
— Я говорю правду. Всю свою жизнь я был Бароном, и, как Барон, я заслужил звание мастера в такой игре, как политика. И я тебя научу.
По-прежнему ошарашенный, Гарри не мог найти слов для благодарности. Выдавить он смог только слабое "Спасибо".
Если едва заметно приподнятые уголки губ Барона могли служить показателем, этого было достаточно.
* * *
Следующий день начался неожиданно: во время завтрака к Гарри подошла Гермиона Грейнджер. Держа идеально прямую спину, она остановилась у стола Слизерина и улыбнулась мальчику.
— У тебя уже получилось обратить свою иголку обратно?
— Нет, — соврал Гарри. — А у тебя?
Она помотала головой.
Гарри осторожно предложил:
— А хочешь, потренируемся вместе на выходных?
Девочка ослепительно улыбнулась.
— Конечно! Спасибо.
Как только Гермиона ушла, Драко состроил рожу и пихнул Гарри.
— Ты в курсе, что я спрашивал о ней у отца? Так вот, она грязнокровка.
— И что? — отозвался Гарри, стягивая тост с тарелки и намазывая на него тонким слоем клубничный джем.
Драко повращал глазами, как будто ответ был очевидным.
— Так что тебе не стоит сильно с ней сближаться.
Гарри откусил кусочек тоста.
— Почему?
— Ну она же грязнокровка! — раздражённо заявил Драко.
— Ты это уже говорил, — откликнулся Гарри. — Разве это важно?
— Её родители — магглы!
— Зато они вообще есть, — пожал плечами Гарри. Отвлёкшись на еду, он абсолютно упустил ошеломлённое выражение лица Драко. А мигом спустя блондин рванул из-за стола, оставляя одноклассников недоумённо пялиться на нетронутую тарелку.
Остаток дня прошёл как-то смазано. Всё, что Гарри знал точно, — это что Драко не сел с ним на Чарах и не пришёл на ланч. На зельях Драко хоть и подсел к Поттеру, но Гарри не был удивлён полным отсутствием взглядов в свою сторону.
Вот что Гарри удивляло, так это странное, тянущее ощущение в груди. Он пытался растереть это место чуть выше сердца, но чувство не уходило.
Перед вечерней отработкой Гарри заскочил в свою комнату, чтобы захватить зелье, сваренное в субботу. Кинув его в глубокий карман, он отправился в класс зельеварения. На стук раздалось уже знакомое:
— Войдите.
На мгновение Гарри даже задумался, а осознаёт ли профессор Снейп, что всегда приглашает кого-либо в свой кабинет одними и теми же словами и тоном; но вряд ли это было случайно. Снейп ведь слизеринец.
Гарри открыл дверь и ступил внутрь помещения. Часы на стене сообщали, что пришёл он "точно вовремя".
Профессор Снейп глянул на часы, затем перевёл взгляд на Гарри.
— Некоторые слабоумные студенты, кажется, полагают, что рабочие места в классе очищаются сами по себе, — сообщил он скучающим голосом. — Тем не менее, это не так. Инвентарь в чулане. У вас два часа.
— Извините, сэр, — мягко сказал Гарри.
Губы Мастера зелий недовольно искривились.
— Только не говорите мне, мистер Поттер, что вы не можете найти парты.
— Нет, сэр, — ответил Гарри, доставая из кармана зелье и, шагнув вперёд, положил его на стол. — Я закончил своё задание, сэр. Я хотел отдать сейчас, чтобы не забыть.
Снейп слегка дёрнулся, оценивающе оглядел Гарри и отозвался:
— Это всё?
— Да, сэр.
— Тогда идите. У меня работа.
Гарри послушался, осторожно закрыв дверь за собой, и вытянул инвентарь из чулана. Чтобы не повторять ошибку прошлой недели и не заработать ещё одну отработку, он не особо торопился и следил, чтобы отмывание парт заняло все положенные два часа.
К концу наказания из кабинета вылез Снейп. Профессор внимательно наблюдал, как Гарри уносит инвентарь обратно в чулан.
— Поттер, ты закончил? — спросил Снейп, стараясь высмотреть на партах хоть одно-единственное пятнышко, пропущенное Гарри. Но придраться было не к чему.
— Да, сэр, — отозвался Гарри.
— Свободен.
Гарри вернулся в общежитие Слизерина. У своей комнаты он обнаружил поджидающего его Драко.
Светловолосый мальчик сидел на ковре, прислонившись спиной к двери Гарри. Завидев Гарри, он вскочил.
— Привет, Драко, — невозмутимо поприветствовал его Гарри.
— Привет, Гарри, — эхом отозвался раскрасневшийся Драко. — Можно мне, э-э-э, ну, поговорить с тобой минутку?
Гарри кивнул, открыл дверь и мотнул головой, приглашая того в комнату. Шагая впереди сына своей первой тени, он заметил, что тянущее чувство в груди усилилось, и подумал, а не стоит ли заглянуть к мадам Помфри.
— Я… э-э-э… — Драко прикусил губу и отвернулся. — Прости меня. Ну, за то, что я сказал утром.
Гарри моргнул.
— Почему ты извиняешься?
Блондин повернулся и взглянул на него:
— Потому что тебя это задело. Потому что я был неправ, и моё замечание было глупым, мне понадобился целый день, чтобы сказать тебе это, но извини меня, ладно?
Гарри мысленно проиграл их утренний разговор у себя в голове, пытаясь понять, за что же всё-таки просил прощения Драко. Ничего из того, что сказал слизеринец, его не беспокоило. Интересно, об этом, наверное, не стоит говорить Драко?
Не имея ни малейшего понятия о размышлениях Гарри, мальчик продолжал:
— Меня не волнует, что Грейнджер — грязнокровка, и мне будет всё равно, если мой отец разъярится из-за того, что я с ней связался, так что, если ты хочешь учиться вместе с ней, я иду с тобой, потому что… потому что ты мой друг.
Последнее утверждение Драко высказал не особо уверенно. Уставившись в пол, он произнёс:
— Ты же всё ещё мой друг… да?
Какое-то мгновение Гарри мучительно соображал, как нужно ответить на такое, затем он неуверенно протянул свою руку. Драко принял её, и, как ни странно, желания отшатнуться не возникло. — Ну конечно, мы друзья, Дрэй.
Драко застенчиво улыбнулся:
— Спасибо, Гарри.
А затем он озорно улыбнулся и приподнял руку Гарри, чтобы дотронуться губами до его пальцев, вроде того, как это делали люди в викторианских фильмах.
При этом рукав Гарри чуть-чуть отвернулся, обнажая запястье — и шрамы. Гарри быстро отдёрнул руку, чтобы торопливо опустить рукав.
— Просто захотелось тебя подурачить, — мягко хмыкнул Драко, но выражение его лица было немного напряжённым. Кажется, шрамов он не заметил, за что Гарри был невероятно благодарен.
— Хочешь посидеть чуть-чуть? — предложил Гарри. — Самсон говорил, что ему понравилось с тобой разговаривать.
— Ещё бы! — посветлел лицом Драко.
Он уселся на кровать; болтая со змеёй и другом, Гарри внезапно обнаружил, что странное напряжённое ощущение в груди почти исчезло.
Глава 07 — Размышления
(она же глава восьмая, она же глава последняя — при разборках с нумерацией не забывайте об интерлюдии. П/пер.)
Драко Малфой происходил из влиятельной семьи. Свою родословную он знал вплоть до тех времен, когда история смешивалась со сказками, где рыцари действительно умерщвляли драконов, а магглы не просто знали о колдунах, но и страшились и почитали их.
Его семья находилась в верхушке общества уже очень долго, и к нынешнему времени сложился настоящий кодекс огромного количества правил, насчёт как именно следует вести себя, чтобы соотвествовать имени "Малфой".
Воспитанный аристократом, Малфоем, всё детство Драко провёл за уроками этикета и правил церемониальных приёмов. Его учили, как нужно вести себя за столом в кругу семьи, как нужно сидеть, какую вилку для чего использовать и как её держать.
Его заставляли носить книгу на голове, чтобы выправить осанку — потому что было жизненно необходимым держать себя в руках в любых ситуациях, расправив плечи, с прямой спиной, подняв голову как раз настолько, чтобы вызывать ощущение собственного превосходства. Были уроки ораторского мастерства, которые Драко просто тихо ненавидел за то, что приходилось вслух зачитывать словарь, одновременно расширяя словарный запас и отрабатывая произношение. Ему упорно прививали изысканное искусство манипулирования людьми одним только голосом и жестами.
Драко обучали многим вещам. Лекции и уроки разнились, иногда он понимал, почему они важны, иногда нет. Но всё равно он старался, зная, что только так его отец будет гордиться им.
Не то чтобы у него не было нормального детства. Для наследника одной из самых древних чистокровных семей магического мире жизнь у Драко была поразительно нормальной. Если не учитывать учёбу, дни он мог проводить как хотел.
Ему разрешали кататься на любой из лошадей в конюшнях отца, поэтому нередко можно было увидеть его вместе с двумя лучшими друзьями, Винсентом и Грегори, скачущих наперегонки по лугу на заднем дворе. Будучи великолепными наездниками, мальчики всего несколько раз падали с лошадей, но домовые эльфы всегда успевали мгновенно накладывать заклинание страховки.
Малфой-мэнор был прекрасным особняком с таким количеством комнат и коридоров, что Драко никогда не уставал их исследовать. С вечными спутниками — Грегом и Винсом — он устраивал набеги на кухни, открывал секретные проходы и наблюдал за звёздами из башен. Детство мальчика было наполнено украденными бутылками со сливочным пивом, пикниками в лесу, играми во Взрыв-Клац, в магические шахматы и в Проклятого.
Драко даже не припоминал, чтобы он когда-то был несчастлив. А как иначе? У него была любовь отца, двое лучших друзей и целый мир магии вокруг.
Но всё же он вёл двойную жизнь. Так же, как разнились его уроки и игры, так и он был совершенно разным человеком на людях и в кругу семьи. Для магического мира он являлся истинным Малфоем: высокомерным, заносчивым и с вечно насмешливой улыбкой. Но для отца и друзей он был просто Драко, просто Дрэй, просто любящий сын и верный друг.
Обе личности были частью его самого, и у него никогда не возникало проблем с их разделением. Никогда не бывало так, чтобы он не знал, как себя вести — для всего мира он был Малфой, для близких — Драко. Вполне просто.
Гарри Поттер изменил всё.
Учёба в школе длилась около месяца, и с каждым днём прежний Драко ускользал всё больше и больше. Стоило ему высказать что-нибудь в духе Малфоев, вроде отпустить очередной комментарий насчёт магглорожденных или бездумно бросить замечание другим домам — и, поднимая глаза, он видел внимательный взгляд Гарри на себе.
В этом взгляде никогда не было ни упрёка, ни даже намёка на то, что его слова хоть как-то волновали Гарри, но почему-то живот у Драко всегда болезненно скручивало. Ведь мать Гарри родилась среди магглов. Самого Гарри часто можно было увидеть вместе с Лонгботтомом из Хаффлпаффа, или с Грейнджер из Рэвенкло, или с гриффиндорцем Томасом.
При всём при этом что бы Драко ни вздумал сказать, казалось, ничего не выводило Гарри из себя. И от этого становилось ещё хуже.
Глядя в глаза Гарри, он думал: "Ему действительно всё равно".
Глядя в эти глаза, ярко-ярко-зелёные, он думал: "Это вообще Гарри сидит рядом со мной на этой странной красно-зелёной кровати и переводит всё, что говорит Самсон, даже неважные мелочи, просто чтоб я был включён в разговор?".
Вглядываясь в них, он думал: "А я вообще тебя знаю?".
Были такие правила, которые в общественном мнении прочно срослись с именем "Малфой". Он не мог прекратить вкрадчиво отпускать язвительные замечания насчёт тех, кого он считал хуже себя, потому что это было нормой жизни! Но как он мог продолжать в том же духе, не задевая Гарри?
А это было связано с ещё одним убеждением Малфоя: если кто-то стоил того, чтобы с ним дружить, то оскорблять этого кого-то, как бы то ни было, являлось полным нарушением всех мыслимых и немыслимых правил.
Малфою не полагалось чувствовать стыд и не полагалось хотеть извиниться.
Но практически при каждом разговоре Драко ловил себя на желании сделать и то, и другое. Было даже не важно, присутствует ли рядом Гарри, потому что, стоило ему представить эти ярко-зелёные глаза, и что-то внутри тут же принималось протестовать против слов, уже готовых сорваться с языка. Всё чаще и чаще в его мозгу проносилось: "А что подумает Гарри?".
И так, мало-помалу, комментарии оставались невысказаны, а колкости — смягчены.
Всего после месяца в обществе Гарри Драко понял, что стремительно меняется.
Наблюдатель внутри — слизеринская часть натуры — только удивлялась, причём не только своим изменениям, но и переменам на других факультетах. Мало того, что Гарри принадлежал к двум домам, - он ещё и общался со всеми. По-своему это было прямо-таки феноменальное достижение. Предубеждения против других факультетов существовали с дней самого основания Хогвартса — века до сих пор хранили дурную славу соперничества Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина, Ровены Равенкло и Хельги Хаффлпафф.
Ясное дело, что соперничество жило и здравствовало и сейчас: ключевая черта характера каждого основателя была краеугольным камнем каждого дома. Как может тот, кто ценит храбрость, в проблемы бросается сломя голову и следует только инстинктам, вообще в принципе понять того, кто ценит хитрость и коварство, всегда обдумывает свои поступки и выжидает удобную возможность выставить себя в лучшем свете? Как может тот, кто ценит разум, окружает себя книгами и наслаждается тишиной, поладить с тем, для кого существует только одно — верность друзьям, с которыми он и проводит всё своё время?
Всего за месяц Гарри подружился с Лонгботтомом, Грейджер и Томасом. Конечно, были и другие, вроде Панси Паркинсон, очень схожей с Грейнджер; несколько других рэвенкловцев и хаффлпаффцев тоже нередко виделись с Гарри…
Грег и Винс не в счёт — сердцем они принадлежали Слизерину.
Хотя Гарри фактически был наполовину гриффиндорцем, из всего этого факультета один только Дин Томас не выказывал открытой враждебности к Мальчику-Который-Выжил. Но декан дома, профессор МакГонагалл, вроде бы была к нему благосклонна — отчасти из-за дара к Трансфигурации, отчасти из-за таланта к квиддичу.
Остальные учителя перед Гарри просто трепетали, что бесило профессора Снейпа. В целом, слизеринцы безоговорочно приняли Гарри как своего, но у Снейпа, кажется, была к Мальчику-Который-Выжил настоящая вендетта. Никогда не снимая баллы, под любым предлогом профессор назначал ему наказания. Казалось, это стало своеобразным ритуалом: каждый вечер вторника и четверга Гарри оказывался в кабинете зельеварения, отшкрябывая остатки зелий с котлов, убирая рабочие места или заготавливая некоторые ингредиенты.
И не то чтобы Гарри когда-либо жаловался…
Он никогда не жаловался на наказание, как бы мало он ни провинился, чтобы заслужить его. Гарри не жаловался на нападки гриффиндорцев. Он не жаловался и не закатывал глаза, и не пытался защититься — с чувством собственного достоинства он просто принимал всё как есть, молчаливым кивком или равнодушным пожатием плеч.
По ночным разговорам Драко считал мальчика искренним, искрящимся жизнью и смехом. В любой момент он мог до мельчайшей чёрточки припомнить огонёк в изумрудных глазах и улыбку, светящуюся ярче солнца. Не менее легко он представлял себе их потемневшими в ответ на оскорбления и вспыхивающими гневом.
Но не ожидал он другого Гарри — спокойного, ненавязчивого наблюдателя со спокойными глазами, не упускающими даже мельчайшей детали. Говорил Гарри тихо и редко смеялся. И всё же, даже тогда в нём было что-то до странности притягательное. Что-то, что исподволь внушало уважение и доверие.
Но как бы сильно Драко не верил Гарри, было кое-что, что его по-настоящему грызло его с того самого вечера в комнате Гарри — первого из нескольких случаев, когда Драко проглатывал малфоевскую гордость и извинялся. Когда он в шутку поцеловал руку Гарри, прежде чем тот успел отскочить, Драко успел заметить странную сеть шрамов.
Тогда он был слишком взволнован, чтобы действительно обдумать это, но сейчас перед глазами стояли тонкие, белые отметины, исчертившие его кожу. И Драко не мог даже представить, что могло оставить такие следы.
Были и другие вещи, отмахнуться от которых он не мог. Гарри всегда просыпался и переодевался раньше всех остальных слизеринцев. Гарри никогда ни до кого не дотрагивался, а в тех редких случаях, когда чья-либо рука соприкасалась с его, или кто-то гладил его по спине, он уклонялся. Гарри был невозмутимо спокоен, но спокойствие это было неестественным; ничего не могло вывести его из себя.
Иногда Гарри улыбался, но обычно это было только наедине, в комнате Гарри, когда они лежали на кровати и разговаривали с Самсоном.
И иногда, совсем уж иногда, Драко умудрялся увидеть руки Гарри. На них были шрамы — тонкие белые и толстые, застарелые. Этим шрамам Драко, как ни размышлял, никак не мог найти правдоподобного объяснения.
* * *
Гарри Поттер был загадкой.
Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера — самого заносчивого ублюдка всех времён и народов за всё время существования Хогвартса. Внешне — точная копия Джеймса, те же растрёпанные чёрные волосы и чётко очерченные скулы. Само собой разумеется, в зельях — настоящая катастрофа, пусть мальчик и определённо знаток теории, на практике же он запросто мог конкурировать с хаффлпаффцем Лонгботтомом. На сегодняшний день Лонгботтом расплавил тринадцать котлов, а Поттер — семь.
Гарри Поттер, сын Лили Эванс — единственной гриффиндорки, которая отвечала Северусу на вопрос: "Который час?". Наверное, на Лили мальчик тоже был похож, — те же изумрудные глаза, подобрать определение оттенку которых Северус так и не мог. На каждом взыскании, берясь вычищать котлы, мыть парты и готовить ингредиенты, Поттер проявлял мамины спокойное благородство и тихое смирение.
Северус ненавидел Поттера, ничего так не желая больше, как выкинуть наконец мальчишку из своих мыслей, но безуспешно. Каждый из его слизеринских инстинктов бил тревогу.
Например, почему Поттер обычно делал только мелкие ошибки в зельях, ошибки, обычные для любого ученика, но стоило Северусу ступить из класса, котёл Поттера взрывался или плавился?
Либо мальчик намеренно допускал грубые ошибки, либо кто-то делал их за него.
Помнится, много лет назад, когда кто-либо портил зелье Джеймса Поттера, в шутку или желая навредить, раздражительный гриффиндорец поднимал по этому поводу жуткий крик, добиваясь, чтобы каждый знал, что он ни в чём не виноват.
Но каждый раз, когда Северус назначал Поттеру отработку, мальчик просто говорил: "Да, сэр", и спокойно принимался за уборку испорченного зелья. Он принимал наказание безропотно, как будто заслужил это.
Северус терпеть не мог размышлять — и понимать, что к выводам он прийти не сможет.
Другим предметом беспокойства были отработки. Мальчик всегда приходил точно вовремя, ни раньше, ни позже.
Северуса это раздражало. Джеймс Поттер пунктуальным никогда не был.
И не имело значения, какое задание Северус даст мальчику, насколько оно будет отвратительно или унизительно, Поттер подчинялся не жалуясь. Работал он эффективно, не волоча ноги и не бормоча себе под нос о том, как всё несправедливо, в отличие от большинства студентов.
Северус ненавидел отсутствие огрехов в работе Поттера.
И, конечно, в глубине души профессор никак не мог выпустить из памяти то зелье, которое сопляк Поттер принёс ко второму наказанию. Северус знал, что мальчик не посещал Диагон-аллею; возможно, кто-то из старшеклассников великодушно предложил ему ингредиенты. Однако же в подземельях мальчик для варки зелья не появлялся.
За студентами, которые просили воспользоваться классом зельеварения во внеурочное время, осторожно приглядывали; когда кто-то заходил в класс, в специально заколдованной книге указывалось, какое зелье варит студент. А поскольку никто не варил зелья от угрей, то никто и не мог сделать за Поттера задание.
Так что как всё-таки он выполнил задание вовремя? Если у Поттера не припрятана в чемодане продвинутая лаборатория, то это просто невозможно.
По отдельности такие детали вряд ли вызвали бы подозрение, но было что-то в Потере, что явно заслуживало наблюдения.
Северус и наблюдал.
Во время еды он тайно изучал мальчишку. Несмотря на двойную сортировку, тот сидел всегда со слизеринцами, втиснувшись между Драко Малфоем и Блейзом Забини. От этого Мастер Зельеделия получал бездну удовольствия — наверное, Джеймс Поттер нервно ворочается в могиле.
Ему казалось странным, что его дом принял Поттера с такой готовностью. Зная, что большинство родителей его студентов — Пожиратели Смерти, которые воспитывали их в духе "проклятый Мальчик-Который-Победил-Тёмного-Лорда", Северус был полностью уверен, что Поттер переметнётся к гриффиндорцам после первой же ночи.
А то, что из всех студентов ближе всех к Поттеру оказался Драко Малфой, вообще смахивало на галлюцинации.
Проклиная Непреложный Обет, Северус напомнил себе поговорить с директором. Вряд ли Люциус упустит такую ситуацию. Старший Малфой обязательно попробует использовать дружбу сына с Мальчиком-Который-Выжил, чтобы схватить и уничтожить того.
Ну, или превратить в нового Тёмного Лорда.
Северус сдержал фырканье, подумав, что это было бы самое несуразное из всего, что только может случиться. Ведь Люциус — один из самых преданных слуг Лорда Волан-де-Морта.
Мысли Северуса тотчас вернулись к Квиреллу. Прошпионив почти всю жизнь, он не мог не заметить, что тот что-то задумал. Он видел, как Квирелл выспрашивал у нескольких учителей о Философском Камне. И эти расспросы, вроде бы совершенно невинные, ясно свидетельствовали, что профессор планирует каким-либо образом его украсть.
Вопросом, на который Северус ответа не знал, было: "зачем?".
Он знал, что здесь не обошлось без Тёмного Лорда. Как бы невероятно это ни звучало, но метка на руке стала проявляться. Каждый раз, как неподалёку появлялся Квирелл, тупая боль на коже принималась грызть Северуса.
Какой-то краткий миг он раздумывал, действует ли это точно так же на Люциуса и других Пожирателей Смерти. Если да, то наблюдения за сопляком Поттером придётся удвоить. Если Тёмный Лорд вернулся, то для его слуг ничто не могло сравниться с высочайшей честью доставить мальчишку в руки Волан-де-Морта.
Распугивая шарахающихся от него студентов сердитым взглядом, Северус в очередной раз проклял про себя Джеймса Поттера и его чёртов Непреложный Обет.
* * *
Гермиона Грейджер была великолепной ведьмой.
Несмотря на то, что, будучи магглорожденной, о магии она не слышала до письма из Хогвартса, она умудрилась пробиться в лучшие ученики курса. Отчасти, как она полагала, это было заслугой её природных способностей, но большей частью она была обязана жгучему желанию добиться успеха.
Даже когда она была маленькой девочкой, это причиняло ей сложности. Весь класс — и мальчики, и девочки — постоянно дразнили её, отказывались с ней сидеть и вообще издевались. Не имело значения, что у неё было A по всем тестам, а большинство с трудом дотягивали до B или C. А даже если и имело, то они злились от этого только больше.
По-настоящему Гермиона никогда известностью не пользовалась. Не особо симпатичная, волосы никогда не могут улечься ровно, как у всех девчонок. Она не обвешивалась ленточками или украшениями, так как никогда не видела, чтобы это было важно. Её мать всегда говорила, что она может не носить банты и браслеты, если не хочет. А если её не примут как свою эти дети, то найдутся другие. И, как всегда добавлял её отец, когда она, наконец, найдёт тех "других", то они станут друзьями из тех, с кем не расстаются за всю жизнь.
До Хогвартса она толком не понимала, что он имеет в виду.
Когда её определили в Равенкло, она была приятно удивлена тем, что оказалась в доме, прославленном прилежанием в учёбе. А когда она после этого заняла своё место на празднике, ей застенчиво улыбнулась красивая девочка с волосами, собранными в хвост ленточкой. Тем же вечером оказалось, что у них двоих — Гермионы и Панси Паркинсон — было общего больше, чем только комната. Общим у них была горячая жажда успеха.
Не стоит и упоминать, что они друг друга стоили.
В Равенкло никто не дразнил её из-за волос. Никто тайком не перешёптывался о том, какая она дрянь и всё время учится. Никто не насмехался над тем, как они вместе с Панси просиживали ночи в гостиной за заданиями к урокам.
Старшекурсники её хвалили, гладили по плечу и радостно улыбались, когда она зарабатывала баллы для дома. Младшие курсы с ней соревновались, состязаясь за право быть лучшим. И если она побеждала, то они не сердились, а просто, поздравив, принимались работать ещё усерднее.
Панси совершенно не завидовала Гермионе, когда та получала оценки лучше, чем у неё. Вместо этого она говорила, как она гордится тем, что у неё есть такая изумительная подруга, и она не стеснялась просить Гермиону объяснить, если что-то не понимала.
В свою очередь, Гермиона обнаружила, что совсем не завидует тому, что Панси красивая; если у них выдавался свободный от учёбы вечер, Панси запросто могла часами расчёсывать волосы Гермионы, смеялась, вплетая ленты и прикрепляя маленькие сверкающие заколки. Она доставала из сундука яркие мантии, наряжала Гермиону, как куклу, и затем они вертелись перед зеркалом, расцветая от его комплиментов.
Магический мир казался феерией, но была одна вещь, которая Гермиону беспокоила. Факультеты Равенкло, Гриффиндор и Хаффлпафф друг с другом вполне ладили, но стоило слизеринцу зайти в помещение, где ещё только что было так весело и уютно, как атмосфера менялась. Равенкловцы утыкались в книги, хаффлпаффцы отворачивались. Гриффиндорцы же исподтишка перешёптывались на тему "скользкий слизеринский гад", и иногда цеплялись к самым несущественным мелочам, лишь бы найти повод позадирать противника.
Не то чтобы слизеринцы не давали отпору, иногда они и сами первые нападали на гриффиндорцев, но Гермиона в общем-то их понимала. В конце концов, ей тоже в прошлой школе приходилось несладко, и она понимала, почему лучше накинуться на обидчика, а не дожидаться, пока они накинутся на тебя.
И всё же был один мальчик, который отпору не давал. На самом деле, он, кажется, пытался общаться с представителями всех домов, хотя от природы был застенчивым. Прекрасный студент, вроде бы и спокойный… почему он производил такое неизгладимое впечатление, Гермиона понять никак не могла, хотя и проводила целые часы в бесполезных размышлениях.
Несмотря на то, что он отчасти был слизеринцем, рэвенкловские старшекурсники не отговаривали её водиться с ним. Пара человек и вовсе посоветовали с ним подружиться. Как это ни странно, но единственными, кто возражал против её общения с Гарри, были гриффиндорцы, несмотря на то, что вообще-то Гарри принадлежал и их дому тоже.
Гермиона задумчиво прикусила кончик пера и бросила взгляд на Панси, свернувшуюся в кресле и читающую конспекты по Астрономии. Гермиона посмотрела в свою собственную тетрадь, пробегая глазами по записям. "Гарри Поттер" — было неразборчиво написано её рукой в углу страницы.
* * *

Фред Уизли с любопытством глазел на Гарри Поттера. С другого конца комнаты этим же самым занимался Джордж. Когда Гарри поднял голову, оба отвели взгляды, чтобы встретиться глазами друг с другом.

Тонкая улыбка скользнула на лицо Фреда Уизли. На той стороне комнаты точно так же изогнулись губы Джорджа.
* * *
Одно дело, думал Дин Томас, это говорить о таких высоких идеалах, как храбрость и понимание. Вот отстаивать эти идеалы было делом совсем другим.
Темнокожий мальчик вздохнул, сворачиваясь калачиком в одном из уютных кресел гостиной, отрешённо скользя взглядом по страницам учебника по Трансфигурации. Другие гриффиндорцы рассредоточились по всей комнате. Дженнифер и Салли-Энн сидели рядом у камина, сосредоточенно хмурясь над каким-то заданием от профессора Спраут. Рон и Симус сражались уже третий раз подряд в волшебные шахматы, а Лаванда и Парвати, как и обычно, хихикали. Наверное, это был "девчачий разговор", как говорила ему мама — что бы это ни значило.
В общем, здесь были все первокурсники Гриффиндора, кроме одного.
До тех пор, пока Дин не получил письмо из Хогвартса, у него не было ни малейшего понятия, что существует такое фантастическое место, как магический мир. Вещи вроде волшебных палочек, и заклинаний, и зелий были ерундой из сказок, и как бы привлекательны они не были, он давно уже вырос из того возраста, когда родители сидели рядом и читали ему приключения Короля Артура, Сэра Ланселота и Мерлина.
Но после того как он попал в Хогвартс Экспресс, прошёл с другими студентами по лесу тёмной извилистой тропой, вышел к озеру и глянул наверх — …
…это было оно.
Хогвартс.
Тогда Дин подумал, что никогда в своей жизни не видел ничего более прекрасного и волшебного. А когда он, наконец, рассмотрел великолепный замок изнутри, со всеми его мигающими факелами и уютными очагами, с двигающимися портретами, которые переговаривались совсем как живые, и тысячей других мелочей, в существование которых они никогда не верил… ну, сказать, что он был ошеломлён — значит, приуменьшить.
А что было самым лучшим — ни один человек не отпускал замечания насчёт его чёрной кожи.
В старой школе Дина всегда находился один-другой ученик, привыкший ненавидеть любого с тёмной кожей, или старый учитель, выросший тогда, когда с потомком африканцев запросто можно было обращаться так, как будто он не человек. Конечно, всё должно было измениться со временем, но будущее ещё так не скоро.
Здесь же ничего такого важным не считалось. Казалось, что его студентам и учителям никогда даже в голову не приходила мысль о расовых различиях, и с ним обращались точно так же, как и с любым другим. Были и другие темнокожие ученики, все из древних магических родов. Никто из них не выглядел даже удивлённым, что с ними обращались как с равными.
Для Дина отсутствие предубеждений было гораздо волшебнее, чем любые взмахи палочкой или варка зелий.
Чтобы прижиться, у него ушло несколько дней, но вскоре он осознал: то, что люди от него не шарахаются из-за цвета кожи, не значит, что предубеждений не существует. Просто здесь их предметом были другие вещи.
Его дом не любил слизеринцев, и в некоторой степени он это понимал. Школьное соперничество должно быть везде, да и было оно далеко не односторонним. Даже учителя находили любимчиков — профессор Снейп никогда не снимал баллы со своего факультета, и хотя профессор МакГонагалл в большинстве случаев действовала справедливо, Слизерину она присуждала очки редко.
Исключением из всех правил стал Гарри Поттер.
Когда Рон пытался убедить всех первокурсников, что Гарри попал в Гриффиндор несправедливо, Дин особо не обратил внимания. В конце концов, если проявлять храбрость и коварство в равной степени и было редким качеством, это не значило, что такого не может быть. Но усилиями одного из старших братьев рыжего, Перси, который разделял взгляды насчёт "скользкого слизеринского гада", многие гриффиндорцы согласились с Роном.
Было несколько человек, которые, судя по всему, не очень одобряли идею изгнать своего же, в том числе и Дин; но они не выступали против остальных, потому что быть изгоями тоже не хотелось.
Какое-то время Дину хотелось просто игнорировать Гарри, так же как и все — а может быть, и оскорблять его, как Рон — но он вспомнил свою старую школу. Он знал, что значит ощущать ненависть людей за то, с чем ничего не можешь поделать. И он просто не смог поступать так с кем-то ещё.
Так что он ходил с Гарри по коридорам, когда мог, и садился с ним на заданиях в классе, и прилагал все усилия, чтобы убедить некоторых гриффиндорцев в том, что слизеринская часть Гарри не превращала того в монстра, что бы там ни говорил Рон.
Дин не понимал, как кто-либо вообще мог называть Гарри монстром. Он не представлял никакой угрозы — на добрые шесть дюймов ниже большинства первогодок, с тихим голосом и невероятной вежливостью. Да, иногда он бывал… странным, но Дин просто взял это на заметку, не делая никаких выводов. Наверное, быть отсортированным в два дома создавало проблемы с устройством на новом месте.
Со вздохом Дин окинул взором общую комнату снова.
Гарри никогда не проводил своё свободное время в гостиной Гриффиндора. Единственный раз, когда он пробовал это сделать, Рон всё время провёл, оскорбляя его. Когда рыжий поднял тему родителей Гарри, рассказывая, как бы они стыдились своего сына, очутившегося в Слизерине, Гарри встал, извинился и удалился под укрытие своей комнаты.
Дин оставалось только молиться, что скользкие слизеринцы относятся к Гарри лучше, чем золотые гриффиндорцы.
* * *


Слизерин и Гриффиндор. Не самая лучшая комбинация, особенно если учесть, кем был юный Гарри Поттер. Было в нём что-то, что-то, чего он не мог толком уловить. Очень, очень любопытно.
Так много вопросов — двойная сортировка, заклинание Альтералиус, доклады от Северуса и Минервы. И общение с другими домами — Хаффлпаффом и Равенкло. Собственные дома мальчика — Слизерин, Гриффиндор…
Вырос у магглов, и так легко освоился в Хогвартсе. А что вытворял Хогвартс! Величественный замок как будто постоянно оказывал мальчику услуги. Довольно любопытно, что Хогвартс перемещал свои лестницы и соединял коридоры так, чтобы, опаздывая, мальчик мог добраться до класса быстро.
Заметил ли это юный Гарри? Кто знает…
Глаза Лили Эванс, такие яркие на детском лице. Глаза цвета Смертоносного Проклятия. Ребёнок, судьба которого предопределена, и всегда была таковой, не так ли?
Наверное, стоило бы найти время поговорить с ним — по крайней мере, не терять его из виду. Но всегда находилась ещё работа, которую срочно надо было сделать, ещё планы для воплощения; всегда находились ещё идиоты в Министерстве, из-за которых приходилось постоянно проверять своё влияние, прощупывать места в их обороне. И никакого, никакого свободного времени.
Всё же опекуны были на месте, и какой вред мог быть причинен ребёнку? Приходилось положиться на них…
Насколько странным мальчиком был сам по себе Гарри! Совсем не такой, как все ожидали. Где его трепет перед чудесами, где улыбка, где смех? Как такое могло случиться, чтобы Дурсли обращались с ним недостаточно хорошо? И даже в таком случае — чтобы дело дошло до насилия? Нет, конечно, нет! Разве ребёнок не должен быть им хотя бы благодарен? И всё же.
Как всегда: и всё же.
Нужно было присматривать за ним, близко, гораздо ближе, чем сейчас, но времени не хватало. Возможно, юного Малфоя ещё можно спасти? Отец зашёл уже слишком далеко, но на ребёнка надежда ещё есть. Почему все слизеринцы так уважали Гарри? И только ли уважали?
И, как будто этого мало, директора беспокоил Квирелл. Не самое удачное решение, но необходимое: юный Гарри должен знать об опасностях, а лучшего способа представить профессора он не нашёл. Конечно, вреда причинить мальчику нельзя, пока ещё нельзя. Людям нужен идол, нужен Гарри Поттер, нужен Мальчик-Который-Выжил, не правда ли?
И всё же.
Альбус Дамблдор задумчиво прикусил кончик своей бороды.
И всё же.

Для вас старалась Dreamy aka Anastas. Не судите строго! Это мой первый перевод.

Мне очень понравилось, спасибо.

Ирина_Булгакова, очень рада, пожалуйста!

Ответы автора на вопросы читателей.
- Сколько будет длиться история?
Я расчитывала на семь лет Хогвартса и два года после выпуска. O.o Я на этот фик всю жизнь угроблю.
- Почему Барон так обращает внимание на Гарри?
Я не хочу этого выдавать раньше времени, но... Гарри всегда был окружён насилием и жестокостью - в прошлом, в настоящем и в будущем. Это оставляет след на человеке.
- Удалит ли Гарри метку Снейпа?
Может быть. Но мне не терпится дождаться того момента, когда Снейп поймёт, что единственный, кто может избавить его от метки, это Гарри.
- Почему Гермиона оказалась в Равенкло?
По трём причинам. Во-первых, мне нужен был персонаж в каждом доме, с которым мог бы общаться Гарри. Значит, Невилл, Грег и Винс - в Хаффлпаффе, Дин в Гриффиндоре. Во-вторых, ведьма она умная, так что тут она придётся ко двору. А в-третьих... ну, пока это секрет.
- Появятся ли Сириус и Ремус раньше третьего года Гарри?
Жаль разочаровывать, но нет.
Что касается Снейпа, то он ничего не знает о том, как рос Гарри и о его связи с бывшими Пожирателями Смерти.
- [вопрос shadwmage7]
Я прочитала море фиков на тему "Гарри становится новым Тёмным Лордом", но почти везде из него делают жутко злобного психа. Нет, не подумайте, психически больного Гарри я тоже люблю! Но мне правда нравятся истории, где Гарри тёмный, но остаётся по-детски чистым [п/п: невинным, непорочным и т.д.].
- Был ли Дамблдор тем человеком, который был прежде распределён на Гриффиндор и Слизерин?
Может быть. Но он мне не сказал))
- Что там насчёт пейринга? Как это будет?
Да, будут одновременно ГП/ДМ и ГП/СС. А что касается как именно я собираюсь это сделать, проще вам будет это прочитать, потому что моих мозгов не хватает, чтобы объяснить это толком...
- Рон быстро вырастет или останется тормозом?
Думаю, останется тормозом, по крайней мере, на некоторое время точно.
- Люциус поговорит со Снейпом?
Ага. Ждите в девятой главе.
- А Тайная комната будет?
Конечно!
- А когда начнётся слэш?
Я хочу сделать всё медленно и развить характеры персонажей прежде, чем окунуть с головой в чувства. Уже есть немного пре-слэша с Драко, а до Снейпа дойдёт только к концу этого учебного года. Больше ничего не буду говорить.
- Гарри будет мешать Квиреллу добраться до камня?
Не знаю. У меня есть вопрос получше - а Гарри про камень вообще знает?
- Что будут делать тени, когда узнают, что Волди пытается вернуться?
О-о-о, много чего.
- Сириус выберется из тюрьмы?
Может быть, но не раньше 3ьего курса Гарри.
- А Снейп Гарри не собирается обогреть?
Ко второму курсу у них будет шаткое перемирие. Или, как минимум, непростые отношения.
- Вы собираетесь придерживаться сюжетных линий книг?
Такой простой вопрос, ответ на который такой сложный. Где-то буду придерживаться, а где-то от книг просто отшатнусь.
- В каком возрасте Гарри встретится с Волан-де-Мортом?
Тут я канона придерживаться буду очень условно. Но разборки будут, как и всегда, каждый год. Разве что я не придумаю чего получше.
- У Гарри, получается, нет Истории Магии?
Нет. Биннс ведёт Теорию Магию, и туда будет включена и история. Это одно из многочисленных отступлений от книг.
- Почему Тени не спасли Гарри от Дурслей?
Ждите главу 9, разговор Люциуса и Петтигрю. Причина была, клянусь!
- [вопрос Rory]
Нет, я не буду делать Сириуса плоским идиотом. У меня на этого парня бо-о-ольшие планы.
- Дадли насиловал Гарри, когда им было по шесть. Ну ладно ещё Вернон, но не рановато ли ещё?
Этим вопросом, если честно, многие задавались. Даже я. Тем не менее, мне кажется, что, во-первых, Дадли по-настоящему не насиловал Гарри в физическом смысле. Минеты - да, были, но насилие - нет. У большинства мальчиков первая эрекция случается в возрасте между 8 и 10 годами, так что я просто немножко их... ускорила.
Во-вторых, Дадли - сын своего отца. Я видела очень много детей, пытающихся подражать своим родителям, как в плохом, так и в хорошем. Моя двоюродная сестра, которой шесть, всегда пытается вымолить у отца дать попыхтеть сигаретой, потому что она всегда видит, как он курит. Раньше по соседству со мной жил человек, который постоянно бил свою собаку [п/п: вроде так...] Его сын, которому было всего четыре или пять, подхватил привычку, и он часто шлёпал собаку по носу и обзывал её "тупой дворнягой".
В общем, я считаю, что дети не знают, как лучше. Они повторяют всё за людьми, которые им нравятся, не задаваясь вопросами морали, этики и вообще безопасности.
Ну и напоследок скажу, что моя двоюродная сестра gets her fix from bubblegum cigarettes, а собаку отдали в гораздо более любящую семью.
- А это зеркало ещё сыграет какую-то роль? *которое к Гарри пристаёт*
Да.
- А с Дурслями ты не сделаешь случайно ничего мерзкого, а?
Разве что через много, много лет :p
- Профессор Снейп всё ещё шпионит на "светлую" сторону? Если да, то перейдёт ли он со временем к Гарри?
Волан-де-Морта сейчас на самом-то деле и нет, так что шпионить Снейпу не за кем. Раньше шпионил, наверняка и в будущем будет. Присоединится ли к Гарри? Может быть... когда придётся делать выбор, отношения у них будут такие, что... ну, увидите. :p
- [Emeline] *просто до кучи перевела*
Тебе двенадцать?.. О Господи, только не говорите мне, что я занимаюсь совращением несовершеннолетних! Правда, мне было столько же, когда я впервые села за слэш, так что показывать пальцем ни на кого не буду :p
- Что там со шрамами Гарри? Их кто-нибудь обнаружит?
Да.
- Как Сириус выберется из тюрьмы?
Да, я убрала Коросту, крысу Рона, которая в книге была причиной побега Сириуса. Но не переживайте, у меня есть план.
- Почему Снейп так ненавидит Гарри?
*ответ в тексте последней главы, про Джеймса* + есть и другие причины, которые я упомяну в следующей интерлюдии.


Почему автор внезапно пропала, неизвестно. После 2004 года она вроде бы нигде не появлялась. В последний раз она писала в дневнике, что учёба занимает массу времени, но она очень постарается избегать несколькомесячных перерывов в продах. Это всё, что я накопала.

AnastasTs, перевод не плохой.. Жаль конечно, что были такие грандиозные планы у автора и все так закончилось.. жаль..
Хотелось бы узнать, что то еще переводить ты не собираешься?

Мортишия, ой, спасибо!
Не знаю, переводить-то хочется, но свободное время иметь тоже хочется))

Торопить конечно ни кто не будет.. Просто была бы очень рада прочитать фик в твоем переводе или даже твой собственный..
Если на что то решишься, извести. :) Буду ждать.

А фик в оригинале так и не закончен? Мне твой перевод очень понравился....

Мортишия, ладненько, извещу))
Black-Phoenix, большое спасибо. Да, он не закончен, и мне тоже жалко(((
Теперь бы только собраться поисправлять очепятки в моём переводе, их там не особенно много, но они есть. И пару корявых фраз тоже видела.

замечательный перевод

я в восторге

Тебе вроде бета надо была))) Так вот - могу. Но тебе это не надо, перевод чудесный, спасибо. И сам фик тоже оч понравился)))

Senary, bagiraM, Алина_Краузе, спасибо! Алина_Краузе, кой-чего подправить тут надо бы, я сама видела несколько несогласованных предложений/словосочетаний. Только, если честно, поднять читабельность текста на уровень выше меня не хватит, а копать по мелочёвке мне лень. Вот если ты пробежишься по ошибочкам и пришлёшь мне получившийся текст на AnastasTs@gmail.com, будет здорово.

Если время будет, с радостью, AnastasTs.

а продолжение. которое написаннно, переведенно будет или нет?

КРУЗЕРШТЭЙН, дайте ссылку на продолжение - и я возьмусь.
Просто лично я проды не видела.

а ты не хочешь попробовать дописать сама??

Аноним, нет, наверное.
Не люблю браться за чужие идеи. Прочувствовать их, как свои, при любом раскладе не получится. А не прочувствовав, ничего стоящего не родишь. Сидящего тоже:)

AnastasTs, я практически добетила текст (радуйся))), кину тебе на мейл, когда буду в Нете в следующий раз, скорее всего 31го.
Если тебе не сложно, найди в оригинале сцену на квиддичном поле и скинь мне - возникли сложности с одной фразой.
А, да - тебе чистовик или оставить все поправки, чтоб ты посмотрела?

Алина_Краузе, мона я сюда?
Professor McGonagall met him on the pitch. An older Gryffindor Harry hadn't met stood beside her.

"Good morning, Harry," Professor McGonagall said, smiling. She introduced the other boy with a wave of her hand and said, "This is Oliver Wood, captain for Gryffindor's team."

Oliver extended his hand, and Harry reluctantly took it. The older Gryffindor pumped his hand furiously up and down, grinning like a madman. "Pleasure to meet you, Harry. If you're half as good as the professor here says you are, we'll have the cup for sure."

Professor McGonagall cleared her throat. "Oliver, due to circumstances beyond my control, Harry is Seeker for Slytherin, as well."

The grin faded from Oliver's face. "So, Slytherin and Gryffindor will be using a reserve Seeker for matches against each other, then?"

"That," McGonagall said, "is what we are here to determine." She glanced at Harry, "You know the rules for Quidditch, yes?"

Harry nodded slowly.

"Excellent. Professor Dumbledore suggested we do a trial run of you using your spell to fly. It's possible that you might have some difficulty, in which case we will need to call in the reserve Seekers for the matches where Gryffindor versus Slytherin."

"Yes, ma'am," Harry replied softly.

Oliver glanced between them, confusion on his face. "What spell?"

In response, Harry flicked his wand into his hand. He murmured, "Alteralius."

The intense feeling of being pulled apart lasted only a moment, and Harry heard Oliver gasp.

"Well then," Professor McGonagall said primly, "shall we begin?"

A thought suddenly occurred to Harry. Originally he'd thought the damage he'd done by casting Alteralius couldn't be repaired, but this practice run was the perfect opportunity to discredit himself.

The plan forming in his mind might just work.

As Harry's two bodies each mounted their own broom, he kicked off. The double vision was a bit bothersome, but he found it a pleasant challenge. As he soared, feeling the wind tugging his robes, his last tangible thought was that he hoped Dumbledore was watching.

Minerva McGonagall's eyes narrowed marginally as she watched Oliver test Harry. The boy was a brilliant Seeker, and she had no doubt that after he graduated Hogwarts, several of the professional teams would try to recruit him.

Oliver stood on the ground, pegging golf-sized balls all over the field. Harry alternately switched which body he used to catch them, and Minerva was amazed to see that he hadn't even missed one.

However, as she watched the boy play, she could clearly see that he wasn't fully prepared to use the Alteralius spell. While he might be able to cast it - perhaps a side effect of truly wanting to play Quidditch? she mused - his control over his bodies was shaky at best.

When one of his bodies swerved abruptly to the left, his other body moved to the left as well, even if the movement pulled him further away from what he was catching. The same went for diving - when one Potter dove, they both dove.

It seemed he could control both bodies fairly well, unless one of them had to move without premeditation. Sudden swerving or diving seemed too difficult for him to master.

Minerva sighed, shaking her head. She knew the spell had been too good to be true. After all, what eleven-year-old boy could have that sort of control? It was amazing enough that he'd even managed to cast the spell properly - though she supposed his abilities could also be attributed to the fact that he was "the" Harry Potter.

She noted to herself to inform Severus that whenever Slytherin and Gryffindor played against one another, they would need to employ their reserve Seekers.

As the practice ended, she made her way out onto the field to inform both boys of the news.

He was just a child after all, her mind whispered.

And with that thought, the tiny part of her that had been concerned about Harry's uncanny abilities quieted, fading to the back of her mind.

Not an hour later, Harry found himself back out on the Quidditch pitch. Severus Snape and the captain of the Slytherin team, Marcus Flint, stared at him with expressions he couldn't read. Professor McGonagall had already informed them that it would be better for their houses to employ a secondary seeker when playing each other.

"Mount up," Marcus said. "I want to see why the Gryffindors made you Seeker."

Harry did so. His practice with Oliver Wood couldn't even compare to the harsh training Marcus put him through. Where Oliver simply threw the small practice balls all over the field, Marcus used magic to levitate them in an approximation of the snitch.

At any given time, at least six balls were flying through the air, doing their damnedest to avoid Harry's outstretched hand. By the end of the session, Harry had to consciously will himself not to pant in exhaustion, and it was only through sheer force of will that he remained standing.

He'd caught all of the balls thrown - each and every last one.

When he dismounted his broom, he found that the cold, impersonal air about Marcus had vanished, leaving a grinning, giddy sixth year who talked about their upcoming matches with the same zeal as Oliver Wood.

Professor Snape's glare, on the other hand, had raised several notches. "I suppose," the Potions Master drawled, "that it runs in your blood."

Something in Snape's voice irked him, and Harry found himself responding before he could bite back the words. "It's possible, sir, but then, I wouldn't know."

Harry's jaw clenched and he waited for the older man to hit him. He couldn't believe he had lost control of himself like that. He could hear Uncle Vernon in his head growling - "Disrespectful freak. I won't have any of your cheek in this house; I'll bloody well beat it out of you."

Surprisingly, the blows didn't come, and Harry glanced up at Professor Snape.

"Ten poi... detention with me, Thursday, eight o'clock, Mr. Potter." Snape's sneer covered his initial slip.

It wasn't particularly fair, Harry mused as he made his way back to the Slytherin dorms. Apparently Professor Snape refused to take points from his own house, which meant that Harry would get a detention with the man no matter what his indiscretion was.

Still, it was an improvement over being beaten.
А кинуть мне можно и то, и другое - и чистовик, и поправки. Буду ждать!))

Ой, какие буковки! Баюс-баюс! Бедный ты человек, что это всё переводила)))
Теперь вопрос другой - как я эту фразу найду...

Алина_Краузе, а я просто в увеличенном масштабе всё читаю, поэтому буковки у меня вышли удобоваримые. Представляю, как они на нормальной странице выглядят, извиняюсь))
Да скажи, что за фраза, я тебе дословно всё переведу.

Да фиг с ней, с этой фразой... У меня просто был приступ паранойи, нормальная фраза. Вот эта: She noted to herself to inform Severus that whenever Slytherin and Gryffindor played against one another, they would need to employ their reserve Seekers. Как-то неправильно прозвучало - сделала заметку в памяти.

Алина_Краузе, "наметила" или просто "решила" одобряешь?

Пожалейте меня, а?
Я нашла "The Lie I've Lived". Текст сложный, в каждом абзаце трудности, под 200 страниц, - нет чтобы испугаться, я в восторге, мне теперь ТАК хочется им заниматься!
А писать я когда буду?..

AnastasTs, я нашла твое письмецо, но оно слегка переглючило... Скинь в личку или так скажи, плиз!(мне интересно, ЧТО ты мне могла ответить))))

Алина_Краузе, отправила тебе в личке, теперь размышляю, где кинуть промежуточный вариант чистовика (я ж дотошная, не смогла так просто успокоиться, полистала, теперь нужны твои "добры"... "добра"... короче, "добро" во множественном числе).
Короче, в днев кидаю сообщение, видное только тебе, ладно?

Я балда, оно выслалось всем))) но ладно...

Привет! Мне хотелось бы знать существуют ли еще главы на английском языке или нет?

Джульетт_Грин, привет. Да, есть новая глава, совсем недавно появилась: http://www.fanfiction.net/s/1594090/10/In_Memory_I
Хотела бы переводить, но не знаю, с временем полный швах. У меня по двенадцать часов в день пары.