Думаю, что пройдет еще не один десяток лет, прежде чем появятся адекватные, свободные от оголтелой апологетики и столь же оголтелой (а местами даже более) критики, исследования посвященные советской цивилизации и её роли в истории России и Мира. Я прекрасно понимаю, что у гибели красной Империи было множество разнообразных причин, более серьезных и глубинных чем та о которой речь поддет ниже, да я и не ставил себе целью рассмотрения чего то большего чем заявленный вопрос – телевизор как враг пролетарской революции. Однако мне все-таки думается, что телевизаризация СССР стала одной из фундаментальных ошибок допущенных руководством Советов.
Безусловно, телевизор, как некий способ трансляции информации, причем как визуального, так и аудиального характера является отличным орудием манипуляции сознанием (я уже говорил о галлюциногенной функции телевиденья, поэтому не стану тут акцентировать внимание на этом аспекте). В этом плане использование телевещания для идеалогической обработки граждан вполне оправданно однако телевизор не только является орудием манипуляции сознанием, но и сам по себе, в своей сущности является некоторым образом, заряженным уже определенной установкой, или определенной идеологией, причем идеологией враждебной коммунистической. Иными словами телевизор является врагом пролетарской революции и вот почему.
Телевизор, будучи своеобразной смесью радио и кино, все же имеет одно немаловажное отличие от них, о котором я скажу чуть позже. А пока для того чтобы понять, как телевизор победил пролетарскую революцию необходимо разобраться в одной специфической особенности революции как концепта.
Для этого нам необходимо уяснить, чем является любая революция, невзирая на лозунги и знамена, под которыми она свершается. Тут нужно сказать, что революционные массы в большинстве своем не понимают, или не осознают для чего делается революция, напротив, во время Великой Французской кучка недавно народившегося сословия буржуа, подняв народные массы, сломала старый режим, воспользовавшись ими (массами) как тараном.
Однако давайте все же обратимся к тому, чем является революция. Очевидно, что революция это нечто больше чем просто требование. Революция есть, прежде всего, коллективная эмоция. Можно много писать о религиозной (или, во всяком случае, мистической) сущности Октябрьской революции, об этом писали Блок, Клюев, Бердяев и многие другие, незачем это повторять, достаточно сказать, что революция –эсхатологическая (как крушение в то же время обновление Мира) коллективная эмоция, попытка возвращения во время ОНО (именно поэтому во всякой революции звучат обещания благоденствия, как признак возвращения в рай). Соответственно коммунистическая идеология, которая во многом базируется на революции и соответственно на её коллективной эмоциональности, после завершения самой революции должна была каким – то образом удерживать людей в рамках переживания этой эмоции. Парады, демонстрации всевозможные шествия были предназначены как раз для воскрешения этого единого движения, этого коллективного переживания. Не случайно Ленин говорил что « важнейшим из искусств является кино», но оно является важнейшим для пролетарской революции, не само по себе, а, прежде всего, из-за кинотеатра. В кинотеатре, просматривая фильм зал, также погружается в одну и туже коллективную эмоцию (хотя конечно кино как эмоция намного слабее, чем революция) люди находясь в зале и созерцая галлюцинацию, проходят акт единения, когда зал хором реагирует на происходящее, на экране, это на бессознательном уровне сплачивает коллектив (такая тяга к первоединству была еще у греков). Иными словами акт просмотра фильма в кинотеатре становится своеобразным контролируемым коллективным переживанием, коллективной эмоцией, которая позволяет коллективу, почувствовать себя таковым (здесь же следует указать на роль кинотеатров и кино во французской революции 1968г. которая впрочем, закончилась провалом, продемонстрировал в своем фильме Бертолучио «Мечтатели»).
Что касается радо, то в тех формах, в которых оно существовало в СССР это тоже была некоторая коллективная эмоция. Радио на кухне, в коммуналке, собирало вокруг себя всех обитателей квартиры, оно своей магической аудиальной галлюцинацией помогало преодолеть людям все свои бытийные склоки и неурядицы. В 41-м, вся страна в едином порыве, затаив дыхание, слушала мраморный голос Левитана сообщавшего о ситуации на фронтах. Кстати именно поэтому радиотрансляторы устанавливались на площадях и в парках, радиопередача объединяла людей во время шествий, во время переживания коллективного бессознательного парада.
Но телевизор…телевизор начал разложение советского общества. И это разложение связанно, прежде всего, с индивидуализацией, которую он неизбежно несет за собой. На первых парах, будучи одноканальным, телевизор выступал в той же объединяющей роли, что и кино. В доме его счастливого обладателя собирался весь двор или вся улица, и в этом смысле он выступал в роли миникинотеатра. Однако со стремительным распространением телеприемников и с появлением двух телеканалов начинается стремительное разложение советского общества, а вернее коллективистского духа. И хотя еще очень много людей ходит в кинотеатры и на парады, очевиден закат коллективной эмоции и соответственно революционной идеологии. Телевизор сам, будучи нейтральным объектом, стал проводником, или если угодно мостом, через который в атаку бросилась чужеродная идеология.
Кстати еще одной отличительной чертой телевиденья является мнимая свобода. Если советский человек, будучи воспитан на одном канале, чье убожество не могло заставить напряженно всматриваться в голубой экран, и чтобы почувствовать себя свободным он занимал свой досуг различными вещами, радиолюбительством, туризмом, спортом, чтением т.д.. То на Западе телеканалы при всей свое пестроте являют собой некую иллюзию свободы, и во многом западное понимание свободы схоже с тем, чтобы человек мог свободно переключить каналы на телеприемнике (замете, откуда пошла многоканальность). Но вернемся к советскому обществу.
Многоканальный телевизор, видеомагнитофон и американские фильмы, подобно чуме заражали общество. Они разрывали бессознательные коллективные связи, разрушали единство и подавляли тягу к этому единству. Люди стали все чаще сидеть дома, смотреть телевизор, употребляя макароны и кефир, глядя на телеэкран, или в видеосалонах они смотрели на американские боевики. Они стали осознавать убогость своего быта перед бытом американским или европейским, это и послужило толчком к разрушению империи. Строго говоря когда индивидуализм проник в СССР (через телевизор) и рассеялись чары коллективной революционной эмоции, человек остался наедине со своим кефиром и макаронами, и соответственно взбунтовался, так как «враг» живет лучше него, а раз нет мифа революции, то зачем больше терпеть этот аскетизм?
Конечно телевизор не мог показать, что на самом деле творилось в США, точно также как и у нас, приехавшим в Америку показывали только самые благополучные районы, но никто не показывал дикую нищету окраин, никто не показывал какой ценой достигаться благосостояние немногих.
Я понимаю, что помимо названной проблемы у советской цивилизации были еще более существенные из за которых она и рухнула, я всего лишь хотел показать то, что коллективная эмоция, или если угодно миф и соответствующие литургические действа, на которых строилась советская самоидентификация, были разрушены привнесенным из вне чужеродным концептом телевиденья и многоканальности. Безусловно, главной проблемой советского общества была догматическая особенность коммунистической идеологии светского образца, которой не хватило гибкости в борьбе с чужеродными концептами.