It's like one step forward and two steps back,
No matter what I do you're always mad,
And I can't change your mind…

…Остров недовольно вздрогнул, когда Маррих очень коротко и убедительно уговорила его прекратить навязывать своё гостеприимство и выпустить Раннвейг. Будь его воля, он бы не позволил всяким там столь бесцеремонно по себе расхаживать и столь невозбранно, даже ничего не оставив на память, удаляться.
Все мои дела на острове укладывались в список всего из двух пунктов: 1) выспаться; 2) разное; но я не собирался ни откладывать их, ни особенно спешить. Когда Раннвейг сообщила мне о своём намерении немедленно отбыть в направлении Кер-Эсти, у меня не возникло профессионального желания её сопровождать. С одной стороны, я был абсолютно уверен, что её куда-нибудь да занесёт, но, с другой стороны, такой же сильной была уверенность в том, что это совсем не моё дело и что судьба настойчиво советует мне не вмешиваться в него ни под каким предлогом. А уж миледи Судьбе я отказать не в силах… Тем более что с Раннвейг ничего фатального в ближайшие сутки-двое случиться не должно – иначе это стало бы известно Маррих, а уж она по этому поводу не замедлила бы что-нибудь предпринять. Например, приклеила бы ноги своей уважаемой хозяйки к полу – действенно и вполне в её стиле.

Задерживаясь на острове, я не только следовал навязчивому внутреннему совету, но и делал как минимум два небесполезных дела. Во-первых, остров действительно «скучал» без человеческого присутствия… Это было бы сложно объяснить тому, кто не привык считать дома одушевлёнными, сложно, как и всякую очевидную истину.
А во-вторых, остров давал мне редкую возможность спать своими снами вместо того, чтобы зачем-либо бродить по снам чужим, – эффект этот достигался не столько его защитными полями, сколько удалённым расположением, – и беспричинно от неё отказываться не стоило. Но быстро уснуть у меня не получалось никогда, и этот раз исключением не стал. Мысли мои, прежде занятые Раннвейг, постепенно заполнялись тем, куда она так спешила. Точнее, к кому.
Находясь здесь, она регулярно думала, как ушла без предупреждения, и даже упоминала того, кого следовало в таких случаях извещать. Его звали Эйвиндом, но куда чаще в её словах и мыслях он фигурировал под коротким прозвищем «Хот». Лично я видел его всего раз… хотя нет, два, но в первый раз он настолько меня не интересовал, что приглядываться я к нему не стал. Во второй раз, безвозмездно передавая ему тело находящейся без сознания Раннвейг, я, разумеется, постарался его слегка изучить.
Оборотень-волк, но полукровка, плод союза лугару и эльфа. Достаточно одарённый физически, но и с чутьём к магии. Наверняка неплохой боец, озаботившийся приобрести базовую защиту от магии, скорее всего – наёмник. Похоже, что его очередное задание в самом разгаре, но при этом его интерес к Раннвейг далёк от профессионального. В целом персонаж довольно симпатичный, но особо не выдающийся. Возможно, он сможет быть полезен?
Его можно попробовать использовать… ну, например, в качестве «телохранителя» Раннвейг (I). Не знаю, справится ли он с этой сложной ролью, она же требует большого актёрского таланта. Даже перед невеликой опасностью он должен будет разыгрывать беспомощность, побуждая Раннвейг самой искать выход из затруднительных ситуаций, раскрывая всё новые грани своих скрытых способностей. В последний момент Эйвинд может героически заслонить девушку своим телом (II) – вызванное подобным поступком эмоциональное потрясение должно быть действеннее простой опасности.
Но, по большому счёту, защитник Раннвейг не требуется – Маррих всё-таки не какая-то безобидная брошюрка, не способная постоять за свою хозяйку. Возможно, будучи разбуженной в скверном настроении, Маррих не только изощрённым образом расправится с обнаруженными врагами, но и совершенно случайно перебьёт всех «союзников» и вообще всех людей в радиусе пары десятком метров… Трагически погибший в этой бойне Эйвинд мог бы вызвать у Раннвейг острое чувство ненависти к собственному гриммуару (III), которая бы породила страстное желание избавиться от зловещей книги, что невозможно сделать без детального её изучения… Которого я жду и буду добиваться.
Будет немного жаль, если Эйвинд погибнет подобным способом. Всё-таки мех настоящих лугару в кое-каких кругах до сих пор пользуется спросом. А за такую крупную шкуру ценители готовы платить золотом по весу. (IV) Можно было бы подзаработать, если бы я нуждался в деньгах… с живым Эйвиндом тоже можно организовать своё маленькое, но доходное дело (V). Для этого всего лишь нужно обучить его игре на каком-либо музыкальном инструменте не только в человекоподобном, но и в волчьем обличии. После этого можно будет его возить по провинциям и демонстрировать всем желающим за некоторую плату. Простой народ бывает так неприхотлив в развлечениях…
Дрессировка оборотней – дело интересное, занимательное, требующее изощрённого ума и превосходной реакции. (VI) И, хотя данное занятие относится к категории заведомо бесполезных, отдельные личности до сих пор занимаются им – исключительно с благородной целью самосовершенствования, ибо закалённый таким образом характер больше не знает преград в достижении любых, даже самых немыслимых целей. Жаль, но у меня нет на это времени. Если уж придётся использовать Эйвинда, то либо таким, какой он есть сейчас, либо… Либо постараться сделать так, чтобы он постоянно пребывал в состоянии «полнолуния». (VII) В этой его «боевой форме» из него вышла бы неплохая машинка для сокращения численности мирного населения в не очень больших масштабах.
Использовать его для более тонких поручений, то есть как охотника, будет гораздо сложнее. Вряд ли получится сделать это непосредственно… (VIII) Но можно соорудить тактическую комбинацию. Сначала ни о чём не подозревающей жертве расписываются достоинства Раннвейг как молодой и привлекательной девушки. Особо стоит упомянуть о её принадлежности к расе, представители которой покидают места своего проживания крайне неохотно и лишь по очень весомой причине, став признанным эталоном домоседства. Встреча с женщиной из Лесного племени вне лесов Локарна или острова Тле может заинтересовать многих: от скучающего аристократа и признанного учёного до работорговца и владельца борделя… Затем заинтригованной жертве устраивается встреча с самой Раннвейг. Разумеется, жертва, всё ещё не ожидая подвоха, начинает проявлять к девушке интерес – как вдруг появляется Эйвинд и убивает его за «посягательство на “свою женщину”»! Бесплатно. Раннвейг польстит такая трогательная забота…
Вдоволь посмеявшись над собственным ни с того ни с сего разыгравшимся воображением, я выбросил из головы все глупые мысли и, сосредоточившись, заснул.

…В качестве приглашения в гости Маррих обычно присылает мне сны, содержащие избранные эпизоды нашего общего прошлого. Впрочем, с тех пор, как мы познакомились, мне так ни разу и не удалось застать её неурочным визитом врасплох – стоит лишь мне подумать о встрече, как Маррих тут же отвечала взаимностью. В этот раз она, напоминая о себе, безусловно права – уже оказавшись здесь, было бы глупо не зайти её проведать. Но что она имела в виду, когда напоминала мне о нашей «первой встрече»?
…Где-то в глубине души я знал, что спрятал за этой дверью Аррдаррекмаарун, но при этом у меня не было никаких конкретных ожиданий. Поэтому я готов был увидеть всё, что угодно, не удивляясь. Или вовсе ничего не увидеть, а только услышать.
– Здравствуй, Zvar Dargo. Ты вовремя, в точности как и положено носящему такое звание, пусть я и стала первой, кто тебя так поименовал. Вовремя – это значит, что ещё минуту назад ты не нашёл бы здесь никого, кто смог бы с тобой заговорить от собственного имени, а через минуту войти сюда было бы уже очень и очень непросто. Здесь, если ты не заметил, развернулось моё личное пространство, где всё подчинено моей воле, если я смогу с ней совладать… Конечно, можно подумать, что в таком случае стоило бы сотворить что-нибудь действительно впечатляющее, ну или хотя бы наскоро скопировать ту великолепно убранную залу, где ты находишься физически, но это мне пришло в голову уже после того, как ты ко мне вторгся, не удосужившись даже постучаться. К следующему разу я наверняка что-нибудь сотворю, а пока уж пусть остаётся туман, что так хорошо скрывает всё от вся. Добро пожаловать, кстати.
Голос, которым на одном дыхании была произнесена эта тирада, был низким и хриплым, а ещё почему-то явно ассоциирующимся с пылью. Кроме того в нём не было и тени эмоций, словно кто-то монотонно, не вдумываясь читал написанное на листе бумаги.
– Не стоит выглядеть так неуверенно и смущённо, будто я обращаюсь не к тебе, а к кому-то ещё, а ты лишь случайно подслушал чужое. Я знала о существовании подобных тебе и раньше, но ни разу не была удостоена встречи с вами при жизни, эта – не в счёт. А может быть и была, просто не смогла узнать… Скорее всего ты не слышал термина «Zvar Dargo», на нашем языке он означает «рука судьбы», хотя существует и альтернативный перевод – «жертва обстоятельств»… Наверное, ты ещё даже не знаешь, чем тебе придётся заниматься, оправдывая подобное прозвание, но от своего будущего никому не убежать. В тебе есть лишь один дар, одно проклятие – это с какой стороны посмотреть – и сила его велика. Променять такое не получится, остаётся лишь соответствовать, и в твоих же интересах как можно скорее научиться делать это хорошо и максимально безболезненно для себя самого.
Голос доносился из густого тумана, где можно было – очень смутно – различить тёмный и бесформенный силуэт. У меня были все основания сомневаться в его человекоподобности, но желания подойти и проверить сомнения не возникало – и даже казалось, что возникнуть не могло.
– Тебе сейчас может казаться, что ты потерял дар речи, но это не совсем верно, так как это я влияю на тебя, и делаю это в общих интересах. Знаешь ли, я сейчас представить себя не могу ведущей диалог, монолог вот могу читать и читаю, но не более того, так что по большому счёту ты зря зашёл. А по маленькому – этот вдохновенный монолог помог мне понять, что в данный момент я изъясняюсь не единственно возможным стилем речи, а одним из многих, в созвучии которых мой звучит просто кошмарно. Кстати, болтать мне наскучило, хотя такое ощущение кажется мне в корне неправильным и вообще невозможным, значит, на первый раз мы попрощаемся. Обязательно зайди сюда через некоторое время – сам догадаешься, когда именно. Возможно, к тому моменту я смогу выслушивать твои реплики, если они будут в достаточной мере лаконичны.
И стоило лишь голосу затихнуть, как туман сгустился, а потом сразу же рассеялся – и я обнаружил себя выходящим из той самой двери, за которой Аррдаррекмаарун спрятал нечто необычное.
А пока я слушал монолог загадочного существа, в мире успело пройти больше получаса.

Да уж, в тот момент Маррих по сути мало отличалась от книги. Ей пришлось много и упорно работать над собой, чтобы последовательно вернуть себе способности слушать, беседовать на равных, рассуждать как живое существо, проявлять эмоции, испытывать чувства, выглядеть почти такой как раньше – пусть и в пределах собственной темницы… А вне её – сознательно управлять гриммуаром на любом расстоянии, вступать с его хозяином в мысленные разговоры, предвидеть ближайшие ключевые события и тому подобные полезные вещи.
Она сильно изменилась с того дня, и произошло это не без моего участия. А взамен она учила меня быть тем, кто я есть. Пусть поначалу обучение происходило лишь потому, что Аррдаррекмаарун посвятил этой теме одну из глав своего творения, а Маррих остро не хватало тем для обсуждения.

* * *
Зайдя в «изумрудный зал», я закрыл глаза и мысленно сделал несколько шагов, необязательных, но создающих приятное ощущение контроля над происходящим, с каждым из них по чуть-чуть сдвигаясь в смежный слой реальности, пока не почувствовал, что нахожусь в совсем ином месте. Пусть и не телом, а всего лишь проекцией разума, но я был внутри. Можно было открывать глаза.
…Пол из полированного габбро вполне ощутимо холодил ступни, а стен, что уже стало традицией, не наблюдалось вовсе. Потолка не было тоже – его заменили низко нависшие тучи зловещего оттенка бури. Иллюзия свободы в замкнутом пространстве.
Саму Маррих я заметил всего в нескольких шагах от себя (что было удачно – несколько раз мне её приходилось искать в нарочно сотворённых лабиринтах, ещё пару раз оказывалось, что она ждёт меня где-то на линии горизонта, до которой приходилось идти ногами). Она сидела прямо на полу, подобрав под себя все ноги, укутанная в метры и метры тёмно-синего шёлка. В руках, тонкие кисти которых покоились на ворохе ткани (будь она человеком, под ним можно было бы найти колени), Маррих держала книгу. Переплёт был точь-в-точь таким же, как у одноимённого гриммуара, но страницы – я знал это – были белоснежно-чисты. Материальное воплощение грозного содержания книги сентиментально держало в руках копию собственной обложки.
– Ну что скажешь? – поинтересовался я ещё с порога. Вопрос был сформулирован не лучшим образом, но ответ тем не менее последовал.
– Райл, поздравляю тебя, ты окончательно спятил. Она же ещё совсем ребёнок!
– У неё есть все задатки, которые бы пропали даром, останься она сидеть дома в соответствии с традициями своего народа. Признаться, я не ожидал встретить её на Кернэлле, однако такого шанса упустить не посмел. Остальные кандидатуры были куда менее подходящими.
– И всё же не стоило так спешить! – Какими бы яркими не казались эмоции Маррих, она оставалась практически неподвижной.
– Я побоялся, что она вернётся домой. Откуда во второй раз не сможет уйти.
Вместо ответа Маррих лишь с сомнением покачала головой. Молчание грозило затянуться, поэтому я поспешил задать второй интересующий меня вопрос.
– Зачем ты её так просто выпустила?
– Мне показалось, что увлекательная прогулка такого рода пойдёт ей на пользу. Любая стена на пути, наконец упав, превращается в ступень. И чем толще была преграда, тем выше удастся подняться за один шаг.
– Можно было выбрать другой маршрут.
– Увы, работа с порталами никогда не была моей сильной стороной. А для того, чтобы переписать «тонкую» настройку шалунишки Маарунчика, нужно как минимум быть человеком. – Маррих взяла многозначительную паузу. – У тебя такое могло бы получиться.
– Ну уж нет! – пришла моя очередь выражать праведное возмущение. – Это бы поставило жирный крест на моём воспитательном плане с кодовым названием «Обещание помогать не есть обязанность всё делать за тебя».
– А мне почему-то кажется, что тебе просто хочется подольше подержать её вдали от Кер-Эсти… а в частности от одного её знакомого, который совершенно случайно там пребывает. – В порыве Маррих обличающим жестом тыкнула в меня пальцем. – Что именно тебе в нём не нравится?
– Он – лугару.
– Ах да, ты же не любишь их… За что?
– За то, что они творят по полнолуниям. – В воздухе повисло невысказанное «Что?», так что пришлось пояснить: – Всё что угодно! А точнее – то, что скрыто очень глубоко внутри, что иногда так хочется сделать, но мешают разум, воля, мораль… Они дают свободу инстинктам.
Любого человека бы за такое осудили, причём очень жёстко. А у оборотней есть такая замечательная отговорка «Я не виноват, это меня ночные небесные светила свели с ума!»
– Говорят, что «отговорка» правдива… – Маррих довольно улыбалась. Что-то в это разговоре забавляло её всё сильнее.
– Если бы это были только Карала и Линна – за столь большой срок существования оборотней можно было бы научиться бороться с этим недугом. Но они этого не сделали – потому что не хотели. Потому что это так приятно…
Тут Маррих всё-таки не выдержала и расхохоталась.
– Райл, это так… по-человечески, – смог я разобрать сквозь смех. Маррих удалось взять себя в руки, но на этом она не остановилась и тут же начала ругаться: – Тебе давно пора завязать с глупостями подобного рода! Как будто больше завидовать нечему, кроме как чужим слабостям… – Она нахмурилась и почему-то воздержалась от развития темы. Зато без предупреждения швырнула в меня книгой. Мелькнувшая белизна чистых страниц была последним, что я успел увидеть перед тем, как меня очень неаккуратно «вышибло» в реальный мир…
Висящие на стене часы и мои «внутренние хронометры» подозрительно единодушно пытались убедить меня, что у меня есть ещё часа три, а может и все четыре. И я собирался провести их без пользы.

…I can't give you what you want and it's killing me,
And I'm starting to see that maybe we're not meant to be.