КОРСАР
повесть

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Ты видишь—он со мной не разлучен...

Данте


I

рекрасно солнце пред концом пути,
Когда, готовясь за холмы зайти
Не бледным кругом северным, а свой
Свет изливая радостный, живой,
Луч желтый опускает в глубину
И золотит зеленую волну.
Над Этной, над скалистой высотой
Бог благостный с улыбкой золотой
Своей земле дарит лучи зари,
Хоть там его не чтутся алтари,
По склонам плавно двигается вниз—
И тени гор целуют Саламис.
Лазурный багровеет небосвод,
В себя вбирая спелый блеск, и вот
Огромным небом завладев сполна,
Путь Феба красят нежные тона,
Пока, от вод и суши отделен,
У скал Дельфийских он не канет в сон.
На луч такой над крышами Афин
Глядел, прощаясь, их мудрейший сын,
И город ждал заката—и конца
Последнего дня жизни мудреца.
Еще светило, на холме лучась,
Длит драгоценный расставанья час,
Но грустен свет, и обреченный взор
Безрадостными видит краски гор,
Как будто мрака пролит там фиал,
Где Феб издревле хмурым не бывал.
Но до того, как Киферон потух,
Был выпит кубок—и вознесся дух
Того, кто страх и бегство презирал,
Кто несравненно жил и умирал!

Но вот, сойдя в поля с Гиметских гряд,
Торжественно вершит немой парад
Царица Ночь, и никакой туман
Не закрывает лик ее и стан;
Ей белая колонна шлет привет,
Вбирая в каннелюры лунный свет;
Над минаретом—полумесяц; он
Сиянием дрожащим окружен;
Свой скудный ток едва струит Сефиз;
Темно в просторных рощах, кипарис
Печален у мечети; зыбкий лоск
Струит, блестя, мерцающий Киоск;
Маячит пальма сумрачная там,
Как воин, сторожа Тезеев храм,—
Все манит взгляд, все краски, все цвета,
И тот лишь слеп к ним, чья душа пуста.

Утихла, отрешившись от забот,
Междоусобица эгейских вод,
А волны, нежность красок воскресив,
В сапфирно—золотой слились массив,
Лишь острова, нахмурившись вдали,
Улыбкой добрых вод пренебрегли...