Я бы хотела разом забыть все имена. Все названия. Даже рек. И еженедельных

изданий. За каждым именем пропасть. Туда легко угодить пяткой, и было бы

здОрово, но в пропасти нет никого.

К чему "люблю", если то, что за этим словом - несуразно огромно и, по

сути, не имеет к нам с тобой ни малейшего отношения. "Я люблю тебя" - вот

бред. Ты и я, и дыра между нами. Да и мы, если присмотреться, две полые

лунки. Что это - ты? Что это - я? У меня болят зубы, но тебе со всем

"люблю" этого не почувствовать. Я тычу нос в твои коленки - бесполезно.

Анальгетики запиваю соком.

Вот еще слово - "ревность". Его можно носить, как смирительную рубаху, ибо

прощаясь, отпуская тебя к другим, к другой не могу сказать, как больно

безззз тебя. Слово мертвой ракушкой торчит из руки. Смотрю в нее -

огромная ловушка, полная моих ночных самокруток. Называется ревность. А ты

и не знаешь, что там.

Потом - "смерть". Пятаки на веки. Смерть во всем, даже паночки с гробами

могут быть пойманы объективом. И это смерть? Абсурд. Смерть нельзя

назвать, это непочтительно - ярлычок на то, что "за".

Поэтому я придумаю тебе тыщщщу имен, но только не твое имя. И тыщщу

"люблю", кроме одного, которое без названия. Чтоб хоть немного сохранить

пришедшее внезапно, не обидеть, не изгнать, не испугать. Не испугаться. И

буду звать тебя немыслимыми кличками, чтоб ты не исчезла. Это очень

близко. Особенно ночью. Если ты спишь, наверное, слышишь приближение.