Тут, конечно, требуется несколько слов сказать в предисловии... но сейчас некогда, итак..

Не знаю, что из этого выйдет.
Вот такой вот человек: целеустремленный и веселый, удачливый, видящий перспективу и постоянно чем-то занятый. Многим кажется, что мне всегда есть что сказать, что я знаю ответы на вопросы. Но я стою перед теми же проблемами.
Неопределенность. Сейчас старт новой жизни. Мне исполняется 20 лет, я не обладают ничем, кроме своего собственного потенциала. Наверное даже потенциала потенциала. Поскольку мне только предстоит наработать те профессиональные навыки и умения, с помощью которых я смогу чего-то добиться.
Я живу идеями. Когда идеи нет, или она вовремя не подпитывается, то начинается кризис. Его можно назвать кризисом нереализованных возможностей. Обычно сгораешь, точнее даже не сгораешь, а дымишь и выдыхаешься еще до открытого пламени.
Я самостоятелен. Но иногда излишнее переигрываю. Хотя бы дать другому человеку знать о своих чувствах неуверенности, ранимости и слабости. Нет, здесь речь не идет о любви или влюбленности, с этим еще сложнее.
Я создан для того, чтобы сделать прецедент, выступить с инициативой. Прямой дороги у меня никогда не было, не будет ее в будущем. Такое ощущение, что все время придется петлять, ходить «конем» и выписывать «загогулины». Прямой путь мне не нравится. Но большинство моих прокламаций остается к голове, а на свет выходит обыденная жизнь. Самое худшее – стать таким как все, быть средним. Я уверен, что это опасно для моей и так не слишком уравновешенной психики.
Я привык, что меня бросают в огонь без подготовки. Действуют по принципу «захочешь жить – научишься». Сколько раз слышал я после проделанного «ну вот, а говорил, что не умеешь» и получал довольную улыбку начальства. Это, конечно, хорошо, мобилизует, но требует очень много сил. Может быть потому, что я сам рвусь бегать по не разминированному полю.
Мне везет. Не во всем, но во многом. Еще ни разу не приходилось жалеть о сделанном шаге. Мне еще не было стыдно за содеянное и так получилось, что никогда ситуация не требовала от меня отхода от собственных принципов.
У меня есть принципы. Твердые и нерушимые. Правда действуют они избирательно. Шучу. Если бы это было так, то это были бы уже не принципы. Просто они чуть шире, чем позволяет общественная мораль. Эта самая совесть людская – такая вещь, которая руководствуется сиюминутными интересами, иногда в ущерб каких-то общих, глобальных целей. Мы живем в мире, где человеческие интересы переплетаются в такой сложный клубок, что нельзя в нем отыскать что «хорошо», а что «плохо».
Понятие гуманизма, человеческих принципов, совести нельзя свести к алгоритму, судебному процессу или подобной искусственной вещи. Это позиция дипломата, деятеля, умеющего быть тем кем надо и отстаивающего незаметно для других свои интересы, но это и позиция преступника. Грань очень тонка, и перейти ее – ничего не стоит. Я могу быть дипломатом, хорошим дипломатом. Но не хочу быть преступником.
Я люблю быть тем, кем я есть и говорить то, что я думаю. Правда мои разговоры часто ограничиваются лишь констатацией собственных чувств, редко – чистосердечных признаний по поводу других людей. (Это тоже принцип дипломатии). Иногда это помогает приобретать чувство доверия по отношению к другому человеку.
Иногда я жесток и циничен. Можно конечно оправдываться тем, что все мы такие, что бывают моменты, когда нельзя быть другим. Но я не буду пользоваться недостатками общества, чтобы прикрывать свои. Правда во многом я циничен именно по отношению к себе, и это помогает мне с меньшей долей пристрастия оценивать собственные поступки. А жестокость – коль живешь практически исключительно в обществе питекантропов (я имею в виду общество в целом, а не дорогой мне узкий круг людей), то и сам по неволе становишься им, и тут уж без теории Дарвина применительно к социуму не обойтись.
И знаете… я опять не написал того, зачем открыл свой ноутбук.
И сейчас мне это уже в голову не приходит.
А хотел я написать что-то типа:
Но уже хочу спать.